Вынужденный брак, или Мама для дочки бандита - стр. 14
В итоге я, отец, мой будущий муж Марсель и его противная дочка подписываем документы на фиктивный брак. Вернее, Дина только смотрит, как это происходит, а я внутренне киплю от ее присутствия: вижу, как она зло глядит на меня из-под своих распущенных волос. А разве девочки в ее возрасте не должны выглядеть ангелочками, и стоять с закрытыми ртами, пока взрослые к ним не повернутся?
— Ну что ж, выпьем за хорошую сделку! — Марсель протягивает шампанское мне и отцу. И если отец вежливо делает небольшой глоток, я сразу выпиваю залпом искристый напиток, чтобы приглушить тоску и неприятный вкус во рту от своей продажности, от того, что так быстро предала свою детскую мечту.
— Ах, да! — Марсель берет в руки телефон, делает несколько пассов руками, и на сотовые телефоны мой и моего отца приходят уведомления. Отец сразу сердечно благодарит моего «мужа» за сделанный платеж – никто никого не обманул, все выполнили свои обязательства.
А я даже не могу заставить себя посмотреть на экран. На душе тошно и гадко от того, что я сделала. И, хоть решение было принято, обдумано и взвешено, все равно стало не по себе от того, как быстро могут рушиться песочные замки, построенные вблизи воды из реальности, которая легко смоет их за собой.
— Не волнуйтесь, на защите будут и мои люди, поддержка будет не лишней, — обращается Марсель к отцу, и они начинают обсуждать слушание, которое состоится завтра по его делу – последнее и самое важное.
— Ты не красивая, – вдруг слышу я совсем рядом, оборачиваюсь и гляжу в темные глаза дочки Марселя, Дины. Вздыхаю и быстро наливаю себе еще фужер шампанского, благо, сижу прямо рядом с ним. Выпиваю, и, икнув от того, как алкоголь сразу взялся за дело и ухватился за горло, цокаю языком.
— Сколько тебе лет?
— Семь! — бодро говорит она, но, несмотря на неприязнь во взгляде, не отходит от меня, продолжает держаться рядом, поглядывая только иногда в сторону отца, который также держит ее постоянно на мушке прицельного взгляда. Он же фотографирует документы и отсылает их кому-то, попутно что-то решая по телефону. Эта деятельность бесит, раздражает и драконит. Выглядит, как похоронный марш на свадьбе, между прочим! Я шмыгаю носом – никому нет дела до того, что сегодня я продала свою собственную мечту…
— Я в семь лет к взрослым не приставала! — наставительно бурчу я, а она показывает язык. — И не шепелявила…
— Сама ты…сама ты…шепе..шепу…лявила! — кричит она, и убегает в другую комнату, сильно стуча каблучками туфель.
Марсель поворачивается ко мне с немым вопросом, но я развожу руками: мол, не при делах, не знаю, от чего твоя дочь сорвалась с места, будто ей возжа под хвост попала. Он хмурится и поджимает губы. Я же снова наливаю себе шампанского, едва плеснув через край.
— Ой, — хихикаю, отчего-то находя это невероятно смешным. — Изве..изини…извините.
— Настя… — отец укоряюще хмурит брови и тут же нервно бросает взгляд в сторону Марселя. Эта его манера выслужиться сильно раздражает, и мне хочется сказать ему что-то обидное, правдивое, чтобы ему стало за себя обидно, за то, что по-сути, продает свою дочь, но я молчу. Как всегда молчу…
— Мы устроим свадебное торжество, — внимательно смотрит в мое лицо Марсель, и мне кажется, что его образ начинает расплываться, немного «плыть». — Будет прием. Будет платье. Фотограф.