Выборгская светотень - стр. 26
В стороне чуть поодаль зеленел парк Монрепо. "Наверное, и он сейчас закрыт. А как мы любим в нем гулять с Лилей и Тасей!.. Таська все шутила насчет острова Людвигштайн, который то и дело закрыт: мол, неужели там страшнее, чем у нее на работе"… Тенистые аллеи, почти дикий лес, серые валуны, изгибистые мосты, белоснежные беседки… "И когда уже можно будет снова спокойно ходить куда хочется, загорать на пляже и пить кофе за столиком, а не на ходу? Надеюсь, что скоро…"
Тренькнул телефон. Пропуск уже был готов.
– Не имей сто рублей, а имей сто друзей, – мурлыкала Ника, подходя к воротам.
Охранник встретил ее очень вежливо, попросил положить сумочку на ленту, а его напарница провела прибором-искателем вдоль тела посетительницы. Хотя Ника из-за жары надела на себя тонкое льняное платьице, под которым нельзя было утаить даже зажигалку, секьюрити соблюли все нормы.
Потом Орлову заставили пройти через рамку кварцевателя и надеть маску, перчатки и бахилы. Человек в защитном костюме, респираторе и круглых очках приложил ей ко лбу градусник и сказал веселым женским голосом:
– Ай, молодца, 36 и 5, хоть в космос!
"Несли они много пробоин, скрываясь в ночных облаках, – вспомнила одно из стихотворений военных лет Вероника. – Сидел за приборами воин в своих марсианских очках…". И это ее обеспокоило. Обычно как только она начинала вспоминать лирику военных лет, вскоре случалось что-то экстремальное и опасное. Интуиция таким образом предупреждала Веронику об угрозе. В прошлом году они с Виктором и Наумом читали стихотворение о последних пяти минутах тишины 22 июня 1941 года, а вскоре им пришлось схлестнуться с группой диверсантов, готовящих масштабный теракт в монастыре в пасхальную ночь…
***
Главный врач больницы, перепрофилированной сейчас под эпидемиологический центр, встретил журналистку тоже в "скафандре".
– Чем обязан вашему визиту, госпожа Орлова? – он повертел в пальцах Никину визитку. – Хотя в принципе, это вопрос риторический: ваши коллеги сейчас у нас частые гости…
– Константин Нестеров, – ответила Вероника.
– Это сотрудник или пациент? Сейчас у нас более напряженный график, чем обычно, и трудно все удержать в памяти.
– И то, и другое. Его перевели из Москвы в ваше учреждение, но он заболел и оказался здесь уже как пациент. К тому же, он, якобы, нарушал режим самоизоляции после приезда из столицы, заразил бывшую жену, а она передала вирус коллегам. Сейчас молодая женщина арестована и ее собираются судить за создание угрозы массового заражения. Она тоже наблюдалась в вашей больнице…
– Да, теперь я вспомнил, – кивнул главврач. – Константин и Олеся Нестеровы… Сейчас у нас лежит еще гражданский муж Нестеровой, Николай Баринов, – "космонавт" побарабанил пальцами по столу и полистал файлы на экране компьютера. – Состояние стабильно тяжелое, пациент под аппаратом. Хуже ему не становится, но и лучше – пока тоже нет.
– Хорошо, что в Выборге нет такой катастрофической ситуации, когда на двух больных – один аппарат ИВЛ, – поежилась Вероника, вспоминая недавний сюжет в теленовостях, – и врачам не приходится делать такой ужасный выбор.
Конечно, она, в силу профессии, не воспринимала безоговорочно на веру все, что пишут или говорят ее коллеги. И хотела надеяться, что эта новость была преувеличена. Уж очень она пугающая.