Второй взгляд - стр. 47
Мама вошла в комнату, бросила взгляд на экран и нахмурилась:
– Я что, пропустила все самое интересное?
– Пока нет, – покачал головой Росс и повернулся к Итану. – Знаешь, что я думаю? Судя по всему, призрак был в комнате рядом с тобой.
Итан невольно содрогнулся. А что, если дух может войти в человека? Вот так попадешь в какой-нибудь заброшенный дом и подцепишь духа, как простуду. Мальчик ощутил, как мамины руки обнимают его за плечи, и прижался к ней, словно прося защиты.
– Я… а я думал, ты выскочил на улицу, потому что призрак был там… в лесу…
– Нет, в лесу я обнаружил вовсе не призрака, – сказал Росс и вдруг резко остановил изображение. – Видели?
– Ты про светлячков? – уточнила Шелби.
– Когда в последний раз вы видели такой дождь из светлячков? – Росс перемотал пленку назад и включил звук; теперь можно было услышать голоса – его собственный и Итана. – Это я ухожу, – пояснил Росс. Пленка запечатлела звук его шагов: они становились все тише. – Видите? Огоньки появились, как только я ушел.
Изображение исчезло. Камера выключилась.
Росс расправил плечи и потянулся так, что хрустнули суставы.
– Когда Итан остался один, в комнату вошло нечто. Искры, зафиксированные камерой, – одна из форм энергии, исходящей от неведомой сущности. Это, кстати, объясняет, почему погас фонарь. Для того чтобы материализоваться, призраку необходима подпитка. Наш дух воспользовался энергией батареек и преобразил ее в искры. – Росс взглянул на Итана, подавившего очередной зевок. – К тому же он, похоже, выкачал изрядное количество энергии из Итана.
Однако мальчик, якобы оставшийся с призраком наедине, ровным счетом ничего не заметил. Или все-таки он что-то видел?
Ванна. Нога, высунувшаяся из пузырьков пены.
Картина, вынырнувшая из глубин его сознания, тут же исчезла, унесенная подводным течением. Итан ощутил, какими тяжелыми стали его веки. Голос мамы доносился до него словно издалека:
– Ну и что ты скажешь представителю компании?
Ответа дяди Итан уже не слышал. Он спал и видел во сне пляж, море и золотистый песок, такой горячий, что на него больно ступать босыми ногами.
Шелби знала, что многим библиотекарям человеческий мозг представляется подобием микрофильмированной картотеки, где каждая карточка – кадр, запечатлевший образ или слово. Просматривать такую картотеку удобно и приятно. Всякий раз, когда Шелби работала с картотекой, ей приходило в голову, что человеческое сердце тоже можно каталогизировать подобным образом. Воображение рисовало ей процесс аутопсии, во время которой сердце, извлеченное из тела, рассекается на тонкие пластинки. На одной сохраняется все, что человек любил в детстве; другая содержит чувства, которые он питал к родителям, братьям и сестрам. Еще одна, ярко-алая пластинка вместит в себя всю информацию о моментах страсти, об упоительных объятиях, уносящих на седьмое небо. А у некоторых счастливцев будет еще одна, тончайшая пластинка воспоминаний о глубокой любви, изменяющей мир до неузнаваемости. И как залог родства душ точно такая же пластинка будет храниться в сердце человека, пробудившего эту любовь.
Desiderate – сильно желать.
– Вам не требуется помощь?
Шелби водрузила на нос очки и повернулась к прыщавому клерку из суда по наследственным делам:
– Нет, спасибо. Я хорошо знакома с подобной техникой.