Вторая жена моего мужа - стр. 45
— Кофе хочу, — умираю.
— Вам бы чаю зеленого и спать, — проворчала я. — А лучше, к врачу. Сделаю я вам кофе, ваш несъедобен и возможно опасен для здоровья.
Муратов рассмеялся и ушёл к себе в кабинет. Я сложила все обратно в аптечку, выбросила использованные материалы, тщательно помыла стол. Поставила вариться кофе, нарезала несколько бутербродов. Устроила все на поднос, туда же стакан холодной воды и таблетку обезболивающего. Осторожно понесла поднос в кабинет. Ни разу не была в нем с тех пор. Снова не заперто, вошла не без дрожи. Муратов стоял без футболки, в одних шортах и рассматривал свой торс. Его тело тоже было красивым, как и лицо. Поджарым, сильным, ничего лишнего. И так же, как на лице, на нем расплывались кляксы свежих гематом. Сказать бы еще раз про врача, да разве будет слушать…
— Кофе, — сказала я, Муратов натянул футболку. — Бутерброды. Таблетка.
— Спасибо.
Поставила поднос на стол и почти сбежала — меня смущал и кабинет помнящий недавние события, и сам его хозяин, их виновник. В коридоре восстановила дыхание. Я еще не стала считать этот дом своим, но отдавала ему дань уважения. Перед сном я проверяла, заперта ли входная дверь. Выключала свет во всех комнатах. Оставался небольшой ночник в детской, и по одному не яркому ночнику в обоих коридорах — чтобы Роза не испугалась, если решит пройтись ночью к отцу или на кухню.
Остановилась передо дверью детской. Она приоткрыта, в тусклом свете видно разметавшегося во сне ребёнка. Проверить Розу перед сном тоже часть еженочного ритуала.
Легла спать я усталой, но как ни странно — спокойной. Словно все налаживается, хотя быть такого не могло, в подобное везение я бы не поверила. Уснула я прижав ладонь к животу, как раз в том месте, где к нему совсем недавно прижимался лоб моего мужа.
26. Глава 26. Айдан
Утром я мрачно разглядывал свою физиономию в зеркало. Цокнул языком недовольно. Тут же подумал — ладно хоть зубы целы. Тем не менее, как показаться дочери я не знал, ладно хоть Лилия меня уже видела. На работу позвонил, сказался больным. Но мою репутацию один прогул уже никак не повлияет, ее портить дальше некуда. И так дорогие тетушки на меня злы за отставку, которую я дал Рае.
— Была бы жена нормальная, — пожаловался я зеркалу. — Хоть тоналку бы попросил синяки замазать.
Жене моей тоналка явно была не нужна, она цвела и пахла самой юностью, не удивлюсь, если фарфоровость ее кожи не посмели потревожить и обошли вниманием даже юношеские прыщи.
Перед завтраком я сделал несколько звонков. Обращаться к родным было нельзя, меня и так тяготило, насколько тесно я с ними связан, хотя один из многочисленных кузенов владел своей охранной конторой. Обращаться абы куда я тоже не хотел, поэтому пришлось озадачиться с выбором. Подходящего человека подберут завтра. Охранять нужно было не мою персону — Лилию и Розу.
— Папа! — воскликнула дочка. — Что с твоим лицом?
— Упал, — сказал я.
— Надо быть осторожнее, — пожурил меня ребёнок.
Лилия не обещала меня простить, но к завтраку вышла. Учитывая, что я весь день дома, прятаться ей было бы сложно. Я сидел, страдальчески морщась ел блины фаршированные мясом и творогом, разбитая губа причиняла неудобство, думал, как бы запретить своим гулять, пока нет охраны.
— Что то ты мне не нравишься, — задумчиво сказала Лилия глядя на мою дочь.