Вторая жена моего мужа - стр. 44

— Нет.

— Кто вас так?

— Шпана какая-то. Идите спать, Лилия. Я в душ и тоже…

— Вам нужно к врачу. — Муратов фыркнул разбитыми губами, отлепился от стены и прошел мимо меня. Муратов ушел к себе, судя по всему принимал душ. Мне бы тоже спать, но я нервно ёрзала на месте, не у силах успокоиться. Услышала, как прошёл на кухню, как заработала кофемашина. Пошла за ним. Уточнила в его спину:

— Вы точно не обратитесь к врачу?

Судя по молчанию, нет. Я уже неплохо ориентировалась и в этом большом доме и на кухне. Поэтому прошла, уверенно открыла один из нижних ящиков и достала большую коробку, водрузила на стол.

— Чего это вы делать собрались? — скептически спросил мой муж.

— Лечить вас буду. Теперь моя очередь.

Муратов снова фыркнул, пусть потешается, раз пришла ему такая охота и весело. Я может быть и дикарка по его мнению, ростом едва перевалившая за полтора метра нелепая забавность, но одинокое детство меня многому научило. Ни отцу, ни моей "няньке" дела не было до моих бед. Все свои ссадины и порезы я обрабатывала сама, а один раз даже вылечила огромный нарыв, воспалившийся на месте занозы. И сейчас справлюсь.

— Садитесь, — сурово скомандовала я. — Я помогла бы любому человеку на вашем месте.

Муратов удивлённо вздернул брови — наверное, делать ему это было больно, но прекратил мучить кофемашину и сел. Я коснулась его подбородка, вынуждая поднять лицо, чтобы рассмотреть причинённый его красивому лицу ущерб.

— Возможно, шрам будет, — предупредила я глядя на чуть лопнувшую от удара кожу возле уха.— Пару швов бы наложить.

— До свадьбы заживёт, — криво усмехнулся своей шутке. — Лечите.

Я открыла коробку и разложила все свои инструменты на столе. Перекись, антибактериальную мазь, пластыри, ватные диски, подумав, добавила медицинский клей — стянуть эту ранку. Работала я молча, обрабатывала перекисью, ждала, пока она перестанет бурлить розовым, наносила тонкий слой мази. Под отекший глаз нанесла средство от синяков, но вряд ли оно его спасёт, завтра мой красивый муж будет еще страшнее, чем сегодня. Поморщился только, когда обрабатывала ту самую глубокую ранку. Ее края я бережно соединила клеем.

— Вроде все, — сказала я. Муратов повернулся посмотреть в сторону кофемашины, наверное кофе ему очень хотелось, и я увидела шишку на затылке и рассердилась, не сказал про нее вовсе. — Наклонитесь вперёд.

Он послушно склонил голову, я удивилась даже, как легко оказывается управлять большим и сильным мужчиной. Щедро сдобрила перекисью еще одну ссадину, промокнула ее ватным диском. А Муратов вдруг подался вперёд, от его головы до моего живота было несколько сантиметров, да и уткнулся в меня лбом, прямо в живот. Я замерла, как стояла, прямо с рукой которой тянулась к его ране. Мы стояли так минуты три, не меньше.

— Лилия, — позвал меня Муратов, и сказал вдруг, куда-то в мой живот. — Простите меня за ту сцену, я не хотел. То есть, хотел, черт побери, какого хрена все так сложно. Простите?

Я могла бы солгать ему. Сказать, что уже простила, но это же не так. Я отложила в сторону мазь, которая все это время была в руке и тихонько погладила его по чуть влажным после душа волосам, осторожно, как мать свое дитя.

— Я постараюсь, — ответила я.

Он выпрямился на стуле, прерывая наш тактильный контакт, и мне вдруг стало немного грустно, а участку кожи, согретому его лбом — холодно.