Вторая жена моего мужа - стр. 42
В кафе мы сходили. Возможно, это не лучшее кафе в городе, скорее всего, походом я разочарована. Слишком шумно. Слишком людно, мне сложно есть при таком количестве чужих людей, хоть я и убеждаю себя, что они на меня не смотрят. Да и готовлю я — нисколько не хуже.
Домой мы шли рядышком, но по отдельности. Роза немного устала. Повернули на нужную улицу и я замерла. Все заборы были выполнены в едином стиле, это красиво, но…Одинаковые заборы, над ними верхушки крыш, кроны деревьев. Я растерялась, испугавшись, что заблудилась, и нужный дом не найду.
Роза правильно поняла мое замешательство и рассмеялась.
— Вон наш дом!
И пальцем показало. А мне стало так горько вдруг. Еще вчера от фразы "наш дом" сказанной ребёнком, меня бы до мурашек пробрало. Не мой дом, не папин дом. Наш…а теперь все было иначе, и радоваться достижениям я не могла, прошлая ночь все изменила.
Муратов снова вернулся поздно, Роза к тому времени уже уснула. Я достала щётку и вновь заклинила ей дверь. Потом подумала, что ребёнок только начал мне доверять. Что сломать мою щётку — один рывок. Что грохоту будет…и шум этот разбудит Розу. Она испугается и увидит своего отца не в лучшем свете.
Щётку я убрала. Захочет войти, и так войдёт, сберегу хотя бы детские нервы.
24. Глава 24. Айдан
Наше противостояние длилось несколько дней. Хотя противостояние слишком громко сказано. Я уезжал, Лилия была у себя в комнате. Снова пил по утрам одно лишь кофе, хотя уже привык почти полноценно завтракать. Роза оставалась слоняться одна по дому, но рассказывала, что они проводят время вместе, что ходят гулять, что Лилия обещала научить печь бисквиты.
Когда приезжал, Лилия вновь была у себя, но ужин ждал на столе. Вкусный ужин. Удивительный у меня был брак — никаких тебе точек соприкосновения кроме еды, ноль бесед, ноль секса. По сути это не должно было напрягать, я ведь не хотел этого брака вовсе, пусть себе существует жена где-то на периферии моей жизни, никак не мешая.
Но… Удивительным образом мне ее не хватало. Того, как она смешно всего пугалась. Над ней можно было подтрунивать и такое забавное возмущение было во взгляде. Того, как она краснела тоже не хватало, краснота с щёк переползла на шею, оттуда в декольте. Теперь я уже знал, какая у нее грудь… Мне не хватало лёгкости, которую я чувствовал рядом с ней.
Извиниться? Я пытался вспомнить, когда я извинялся в последний раз. Не смог. Возможно, никогда. Как люди это делают, черт возьми? Как переступают через свое я, эго, гордость? Именно над этим я размышлял долгими вечерами, задерживаясь офисе, чтобы дать Лилие немного свободы.
Тем вечером я тоже вышел в потемках. Торчал я в тот день не в основном офисе. Дядя снова моими руками перекупил организацию, как положено доведя ее перед этим окольными путями почти до разорения. Работы здесь хватало. Вышел, закурил. Темно уже. Промзона, какие-то гаражи натыканы, редкие гаражи. За моей спиной ангар производства, купленый дядей. В нем сейчас один сторож, старый дед давно на пенсии, и уволить его нужно, знаю, но все тяну. Жалко. Жалость в моей профессии неуместна.
Сигарета выкурена почти до фильтра, когда из темноты материализуются фигуры, в первые секунды кажется, что они из самой ночи и состоят. Но к сожалению, они материальны, живы и судя по всему агрессивны.