Встречи и расставания - стр. 57
А потом…
А потом этот амбал появился.
Он глянул на неторопливо жующего напротив широкоплечего коренастого крепыша и по перехваченному быстрому взгляду того утвердился: так и было… Вот он Зоечку и увёл… И так захотелось сказать тому что-нибудь приятное, что не удержался, перегнулся через стол:
– А ты её сторожи…
И тут же понял – пьяно и нелепо. Но уже ничего не мог вернуть, слово не воробей, осталось лишь плюхнуться обратно, продолжая глупо улыбаться.
Но никому до произошедшего между ними вчерашнего никакого дела не было. И амбалу, похоже, до лампочки, чуть задержал взгляд, вникая в сказанное, и тут же повернулся к Фёдору Никитичу, продолжая прерванный разговор.
– Да, я чужой на этом празднике жизни, – не очень громко констатировал Глеб, не ожидая ничьего внимания, но всё же глубоко сожалея, что вчера что-то не получилось, и вспоминая волнующий и так много обещавший запах Зоечкиных духов.
Тем не менее настроение выправлялось, всё вокруг оставалось весёленьким, но уже менее неустойчивым, и сомнения таяли. Хотелось отыскать Зоечку.
Он встал из-за стола, подождал Павлика, и они вышли во двор.
День был чудный, по-настоящему весенний, с голубым небом и небольшими белыми пушистыми облаками, прохладным ветерком, приносящим запахи с горных склонов.
– Слушай, я вчера ничего такого не натворил? – спросил Павлик.
– А чего такого? – Глеб не смог преодолеть соблазн. – Ты имеешь в виду эту тётку полногрудую?
– Какую тётку? – испуганно уставился тот. – О чём ты?
– Не помнишь, понятное дело… Которая с твоей мамой сидит. Что ты только с ней вчера не вытворял…
Глеб покачал головой и замолчал, наслаждаясь драматургической паузой и вполне представляя, что сейчас происходит в душе друга.
– Не может быть, – сопротивлялся Павлик.
– Ну как не может быть? Спроси хоть подружку невесты.
– И что же я делал? – помог ему не завраться до конца Павлик.
– А что может делать мужчина с женщиной?
– Ты что, неужели?.. – Павлик явно испугался, представляя последствия данного события в диапазоне от анонимного сообщения Наташке до вдруг подхваченной неприличной болячки. – Нет, не может быть.
– Почему не может, – вошёл в раж Глеб. – Я со своей только собрался уединиться, мы заходим в комнату, а там… всё как полагается, в обнажённом виде.
– В какую комнату?
– В твою.
– В мою? – Павлик растянул губы в гримасе, отдалённо, но всё-таки напоминающей улыбку. – О, чёрт, голова трещит… Ладно, этим не шутят. На первый раз прощаю.
– Какие шутки?! – искренне возмутился Глеб. – Зачем мне придумывать?
– Ну да, ты не придумываешь, но фантазируешь, – напомнил его же собственное изречение Павлик. – А я, между прочим, ночевал у дядьки, и как дошёл до него, прекрасно помню.
– Зануда ты, – со вздохом согласился Глеб. – Может, тогда расскажешь, что со мной было?
– Да ничего, набрался и спать пошёл.
– Ладно обижаться… А на самом деле?
– Так и было. – Павлик поморщился, помотал головой, пару раз глубоко вздохнул. – И надо мне так…
– Что ты переживаешь, не каждый же день свадьба. Тем более у родной сестры. – задумчиво произнёс Глеб. – А когда я спать пошёл?
– Да вот Зойку проводил и пошёл.
– Так я её провожал?
– Наверное. – Павлик поморщился. – Мне бы твои проблемы.
– Поня-ятно, – протянул Глеб, пытаясь вспомнить, что же вчера было, но ничего нового в памяти не всплыло.