Вслед за тенью. Книга третья - стр. 21
Решение это обрушилось на меня спонтанно и по силе могло бы легко сравниться с тайфуном – мощным и, на первый взгляд – совершенно неуправляемым. Внутри меня будто включился некий двигатель. Мне захотелось действовать, не задумываясь о последствиях, проникнуться соблазном полной свободы и вседозволенности, напрочь отключив логику. И, если бы мою ладонь не сжимала бы Викина, я безрассудно ринулась бы в толпу фриков, выплясывающих тарантеллу в самом центре зала. Я точно стала бы одной из них – это не вызывало сомнений! Да, стала бы, потому что во мне вдруг зародилось предвкушение чего-то невиданного, интригующего, ранее не изведанного. Это нечто внутри меня ощущалось настоящим монстром первородного греха: абсолютно диким, неуравновешенным и до жути требовательным.
Былые благоразумие и скромность вдруг исчезли без следа. Они растворились в окутавшем меня дурмане, уступив место мне новой – даме абсолютно без комплексов, куртизанке, готовой с лёгкостью пересечь грань любых приличий.
Да, во мне сейчас орудовал монстр, о существовании которого я раньше даже не подозревала. Это было моё новое – тёмное Альтер-эго, для которого поистине не существовало ни преград, ни условностей – только желания: острые, сиюминутные, фантастически чувственные, порочные.
Краем сознания я инстинктивно ужаснулась изменениям своего эмоционального фона и так же инстинктивно принялась делать попытки вернуть прежнюю Катю.
Однако мои усилия казались безуспешными. То ли старалась я всё же без должного рвения, то ли греховное нечто внутри меня неистово сопротивлялось, стремясь полностью завладеть мною и диктовать свои условия новой – порочной Кате, похоже, окончательно слетевшей с тормозов.
Почти не моргая, я в восхищении смотрела вперед – прямо на беснующуюся толпу. Она виделась мне теперь по-настоящему живой и абсолютно счастливой. Мне ещё острее захотелось стать её частью, чтобы до последней капли прочувствовать то безмерную эйфорию, которую та так показательно демонстрировала. Во мне вдруг созрела непоколебимая уверенность в том, что именно там – в самой гуще неё – я смогу снова испытать то, что познала лишь однажды, совсем недавно: всего какую-то неделю назад, и чего с тех пор мне так не хватало!
Я больше не была в состоянии стоять на месте. Адреналиновый бум заставил в нетерпении переступать с ноги на ногу. Я пританцовывала, как ретивая норовистая лошадка, спешившая выбежать на арену и галопом пронестись по ней с единственной целью – пусть все увидят, какая я замечательная!
Разгорячённая дурманом кровь кипящей лавой вовсю гналась по венам, и я остро ощущала этот жар, сносящий на своем пути все препятствия и условности того рафинированного общества, в котором все эти годы воспитывал меня дед.
Низ живота то и дело сводило сладкой судорогой, ноги онемели, и мне стало казаться, что я парю в воздухе. Парю и постепенно взмываю вверх, словно шарик, наполненный гелием. Это – несколько подвешенное состояние мешало мыслить связно, критично взвешивая все за и против. И если бы не Викина ладонь, всё ещё крепко сжимавшая мою в своей, я бы ринулась в самое пекло без тени сомнения. Ринулась бы потому, что в голову вдруг пришла завиральная уверенность в том, что для меня больше нет преград, что мне всё позволено, ведь никто меня здесь не знает; более того: никто не увидит моего лица, не распознает моего голоса, ведь маска сделала его глухим, нечётким и чужим. Похотливому монстру, поселившемуся у меня внутри, такие мысли были только на руку: казалось, он стал с удвоенной силой подстёгивать меня переступить красную линию. Он будто сладко нашептывал мне: