Всему виной страсть - стр. 32
– Вам нравится ваш наряд? – спросил он. Кэтрин не была красавицей, но ничто не мешало ей выбрать платье, которое бы ее украсило.
Кэтрин судорожно вздохнула.
– Это мое лучшее платье. К нам сегодня приходили гости на ужин, и у меня не было времени переодеться.
– Я спрашивал не об этом. – Джерард стоял совсем близко к ней, и это явно ее нервировало. Ресницы ее непрерывно вздрагивали, а взгляд метался по комнате, словно она боялась посмотреть ему в глаза.
– Нет, – сказала она. – Мне оно не особенно нравится, но все говорят, будто оно мне идет.
– Ваша мать так говорит? – спросил по наитию Джерард.
Кэтрин заморгала и наконец осмелилась поднять на него глаза.
– Вы… вы знаете мою мать, сэр?
– Нет, но за последние три дня я о ней кое-что узнал. Похоже, о миссис Холленбрук можно услышать куда больше, чем о вас. – Джерард вопросительно приподнял брови, встретив недоумение и испуг в ее взгляде. – А вы думали, я не стану о вас расспрашивать?
– Нет, я так не думала. – Губы ее едва шевелились. – Каков ваш ответ, капитан?
Она отнюдь не была уродлива. И вне сомнения, она смотрелась бы лучше в другом наряде. Также ей не помешало бы нарастить немного мяса на костях, но это дело поправимое. Волосы ее были уложены более привлекательно, чем в прошлый раз, но опять-таки смотря с чем сравнивать. Если тогда она была причесана как гувернантка, то сейчас – как старая дева. Отчего это женщины думают, что тугие завитки у висков их красят? Эти завитки скорее делают их похожими на спаниелей. Свечи бросали отблески на ее волосы, и ему нравился цвет ее волос – золотисто-каштановый. Джерард протянул руку к завитку. Он был жестким, как пружина, – густо напомажен. Как бы выглядели ее волосы, если бы их просто распустить?
Кэтрин ни глупа, ни слабохарактерна. Для того чтобы провернуть тот трюк, что она провернула, требовалась и храбрость, и находчивость, и умение планировать свои действия. Ему это нравилось. Джерарду не нравились женщины настроения, чье поведение невозможно предсказать. От разумной женщины можно ожидать рациональных поступков, и это уже хорошо. По правде говоря, Джерарду подумалось, что ей даже не хватает спонтанности. До сих пор она вела себя слишком рассудительно. Словно она вообще не в состоянии выйти из себя. Хотя Джерард готов был поклясться, что чует в ней страстную натуру. Словно она тщательно скрывает свой темперамент, загоняет его внутрь, в ледяной кокон. Черт бы его подрал, но его прямо подмывало попробовать вытянуть из нее эту страстность за ушко да на солнышко. Если бы она была пустоголовой дурой, пусть и с громадными деньгами, и бросилась бы ему на шею со слезами, умоляя взять ее в жены, едва ли у него возникло бы желание рассмотреть ее предложение. Она бы сразу навела на него тоску.
Кэтрин Хоу, однако, держалась с подчеркнутым безразличием. Джерард намеренно приблизился еще на полшага, отметив, как она при этом напряглась.
– Вы меня боитесь? – тихо спросил он.
Под кожей ее отчетливо билась жилка – пульс ее явно участился, но голос оставался ровным.
– Вовсе нет.
Джерард криво усмехнулся. С этой женщиной все далеко не так просто.
– Тогда посмотрите на меня.
Кэтрин сделала глубокий вдох и подняла на него глаза. И тогда он понял, что они не черные, а темно-синие.
– Если вы выйдете за меня, – тихо сказал он, – я рассчитываю на то, что вы станете мне женой во всех смыслах. Я рассчитываю на вашу полную преданность. Оспаривайте мои поступки, если сочтете нужным, призывайте меня к ответу – когда мы одни, но на людях вы всегда должны быть со мной солидарны. Вы уже в курсе проблемы, с которой может столкнуться наша семья, проблемы, касающейся моего наследства, и, если события будут развиваться по худшему сценарию, я не хочу никогда слышать от вас сожалений о том, что мы утратили положение в обществе. Вы согласны на это?