Всё включено: любовь, море, казино - стр. 7
– А это идея! – Вдруг воскликнула Милашка и схватила телефон.
– Алё, Антон?
– Ты что делаешь? – Зашипел Люцифер.
– Тсс… – Милашка приложила палец к его губам. – Займи деньги на похороны сына…
– А что с ним случилось?
– Последствия ковида…
Так она «похоронила» сына, чтобы отдать денежный долг. Мучилась ли она совестью? Нет. Нисколько.
Сегодняшнюю игру в покер-руме они с Милашкой выиграли по очереди. Хоть банк был небольшим, в качестве тренировки время прошло с пользой.
Глава 6. Раздача прошлого
Я проснулся рано. Люцифер ещё спал, слегка посапывая во сне. Я вышел на балкон, с которого открывался чудесный вид на море.
Море тасовало волны, как опытный крупье, играющий против всего побережья. Гребни сверкали белой пеной, словно фишками, которые оно то бросало к их ногам, то утягивало обратно в глубину. Горизонт был ровной линией стола, за которым ставки уже сделаны, а игроки не могут отступить. Ветер приносил в лицо солёный вкус риска, и казалось, что сама стихия предлагает сыграть в её партию – ва-банк, без правил и без права на повтор. Но в этой холодной игре было что-то притягательное: обещание не только потерь, но и головокружительного выигрыша, который может достаться лишь тем, кто осмелится шагнуть вперёд.
После утреннего заплыва и завтрака, мы собрались в нашем номере на очередную тренировку.
Тишина в комнате была вязкой, как горячий воск. Только щелчки карт и хриплый кашель Надежды Петровны нарушали её. Она всегда кашляла после блефа – суеверие, привычка или возраст, никто уже не разбирал.
Люцифер перевернул карты: туз пик и дама червей. Топ-пара.
Я медленно раскрыл свои – туз треф и валет. Проиграл.
Милашка рассмеялась – коротко, безрадостно.
– Красиво играешь, мальчик. Но слишком хочешь победить, – забрюзжала Надежда Петровна.
– Не завидуйте, Надежда Петровна, – снисходительно произнёс Люцифер и забрал банк. Он не улыбался, не праздновал – просто считал фишки, как будто пересчитывал часы своей жизни.
Я налил себе коньяка из пузатой бутылки. Я всё не мог оторвать взгляд от молодого игрока. В каждой черте Люцифера виделось что-то болезненно знакомое, словно кто-то невидимый ткнул меня пальцем в грудь.
– Ты давно в покере? – спросил я, как бы между делом.
Люцифер пожал плечами.
– С пятнадцати. Мать сказала, лучше уж карты, чем улица. Хотя улица, кажется, была добрее.
– Мать… – переспросил я, затаив дыхание. – Как её зовут?
– Марина. Марина Николаевна Мирская. Сейчас живёт в Калининграде. Мы редко общаемся.
У меня дернулась щека. Калининград… Марина… Мне 18. Я – курсант мореходки. Я вспомнил невесомую девушку в летнем платье, босиком, со смехом, растекающимся как мёд. Это было двадцать пять лет назад. А потом – поезд, учеба, флот, чужие города. Письмо, которое я не получил. Жизнь, которую я не прожил.
– Тебе двадцать четыре?
– Ага. Скоро будет 25.
– Ты родился в марте?
Люцифер медленно кивнул, и только тогда посмотрел на меня.
– А вам-то что?
– Нет, ничего.
Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Мир пошатнулся, как будто дилер в небе внезапно подмешал мне карты из чужой колоды.
Надежда Петровна наблюдала за нами. Её дрожащие руки держали фишки, но взгляд был острым.
– Ну что, Алексей… Похоже, ривер догнал тебя, да?
Я кивнул.
– Догнал. И не отпустит.
Милашка отвернулась, будто знала это раньше всех. Она тихо прошептала: