Всё тепло мира - стр. 26
Носок служил лишь для отвлечения, чтобы я не дёрнулась сразу. Поверх него на моей правой лодыжке было застёгнуто тонкое кольцо, достаточно широкое, чтобы я не ощущала его, и достаточно узкое, чтобы не смогла снять. Серая плетёная верёвка уходила от кольца вверх и заканчивалась на другом кольце, пристёгнутом к резной спинке кровати. Я с ненавистью посмотрела на неё — перекладины широкие, просто так без инструментов не сломаю.
Поболтала ногой, но верёвка не натянулась. Ага. Я рискнула встать и сделать пару шагов. Верёвка, растягиваясь легко и без всякого напряжения, позволяла мне свободно перемещаться по всей комнате. Артефакт, зараза, обычная так бы не смогла. Значит, избавиться от неё будет ещё сложнее. Я сразу распрощалась с мыслью сломать кольцо, вдруг случайно ногу оторвёт. А она мне пока ещё нравится.
Моя одежда не просохла, но я быстренько переоделась в чужую. С зубным скрежетом пришлось взять юбку вместо штанов.
Ходить по комнате мне разрешалось, а вот выпрыгнуть в окно поводок не даст, в этом я была уверена. Так и повисну вдоль стены на одной ноге, заодно рекорд поставлю по количеству людей, которых мне удалось рассмешить. Впрочем, я не была бы собой, если бы не попробовала. Подтянулась на подоконник, стараясь достать до защёлки на самом верху, чтобы открыть окно, но ногу тут же потянуло вниз. Я спрыгнула обратно и с досадой потёрла ладони друг о дружку.
Выйти через дверь мне, конечно, тоже не удалось.
Знала ведь, что не нужно было спасать ищейку, пусть бы тонул себе спокойно! Нет у них ни души, ни чести, ни совести, даже в обмен на свою жизнь он меня в покое не оставит!
Человеческая мерзость! Ищейки хуже граждан, те хотя бы держатся за свои привилегии — простой мотив, понятный, а эти идут против всех.
Я подняла с пола помятый портрет. На меня с него смотрела молодая беловолосая женщина в том самом синем пальто, под которым мне так уютно спалось. Хозяйка жилища, в этом не возникло сомнений. Она словно подходила этому месту, всё здесь было пропитано ею, а я легко могла представить её, сидящую за столом, спина гордо выпрямлена, лукаво светятся голубые глаза. Она была пришлой, как и я. Дети у низших не рождались белыми, цвет давался лишь носителям дара, магии льда, но оставался даже тогда, когда дар был утерян. Я машинально подняла руку и потеребила свой белый локон, заправила за ухо. Такие, как мы, ничем не отличались от рождённых здесь, мы были лишь обычными людьми, но цвет волос всегда давал повод бросить вслед злую шутку о происхождении, об изнеженности, о неприспособленности. А потому те пришлые, кто приживался в нижнем городе, становились сильными духом людьми. И никогда не отчаивались.
— Где ты теперь? — спросила я портрет. Женщина загадочно улыбалась в ответ.
Давно ходили слухи о том, что пришлые пропадали. Грешили на ищеек и нелегальные походы в верхний город. Ведь кто, как не мы, так похожие на граждан, так хорошо с детства знакомые с их обычаями, могли легко там затеряться? Соблазн был велик.
Вот только я хорошо знала, сколько людей проходило через Храм-на-реке в слепой час. Немного, весьма немного, и гораздо меньше, чем успело пропасть.
Нижний город полнился суевериями, поэтому такие осиротевшие жилища долго стояли нетронутыми. Утверждали, что всему виной порождения, и они обязательно придут за тем, кто рискнёт разграбить дом того, чьё тело не найдено. Ходила и другая версия — что порождениями и были пропавшие пришлые. В неё мне верилось ещё меньше, лесными тварями няня пугала меня едва ли не с рождения, они существовали всегда. Что-то подсказывало, что эти байки придумали родственники или ушлые соседи очередного пропавшего пришлого, чтобы потом было удобно неспешно и неприметно перетаскивать его вещи к себе.