Все сложно. Почему мы терпим неудачи и какие уроки можем из этого извлечь - стр. 7
Большинство мужчин (но ни в коем случае не все) отвечали, что не уверены, сталкивались ли они с неудачами, и что они, вероятно, не лучшая кандидатура для этого конкретного подкаста.
За этим утверждением стоит наука: было доказано, что миндалевидное тело в головном мозге, «центр страха», который помогает обрабатывать эмоционально окрашенные воспоминания и реагировать в стрессовых ситуациях, легче активируется у женщин, чем у мужчин, в ответ на негативный раздражитель. В результате было выдвинуто предположение, что женщины чаще мужчин формируют устойчивые, эмоциональные воспоминания о негативных событиях и обдумывают «повороты не туда» из прошлого. Передняя поясная кора – отдел мозга, который помогает нам распознавать ошибки и взвешивать мнение, – у женщин также больше.
Косвенным воздействием этого, согласно книге Кэтти Кей и Клэр Шипман «Сама уверенность»[3], стало то, что женщины раз за разом становятся жертвами собственной же неуверенности в себе: «По сравнению с мужчинами, женщины не считают себя достойными продвижения по службе, полагают, что хуже справятся с экзаменами, и в целом недооценивают свои способности».
Если бы женщины обладали большей уверенностью и позволяли себе ошибаться, подозреваю, ситуация бы изменилась. У меня самой произошел разрыв шаблона, когда Себастьян Фолкс заявил, что неудача – это вопрос восприятия. До записи нашего подкаста он прислал мне на электронную почту ироничное письмо, в котором среди его провалов были перечислены следующие:
«…случай, когда мы с моим приятелем Саймоном проиграли в финале парного турнира[4] 40+ и были вынуждены довольствоваться поощрительным призом.
Что же касается крикета, то в одном из матчей я как-то набрал 98 очков, а потом нелепейшим образом все слил.
Одна из моих книг попала в шорт-лист «Bancarella», важной литературной премии в Италии, но не выиграла (награда ушла родственнику председателя жюри).
И, разумеется, нельзя не упомянуть тот досадный случай, когда мое знаменитое суфле à la nage d’homard поднялось до нелепых 288 мм вместо желаемых 290».
Разумеется, это была шутка, и во время интервью для подкаста он с чувством рассказал о пережитых эпизодах депрессии и школьных годах, когда он ощущал себя белой вороной. Однако мысль, которую он пытался донести, была весьма серьезной: провал – не более чем ракурс, с которого мы рассматриваем случившееся. Например, комментируя ту историю с итальянской премией, он сказал: «Неудача ли это? Я бы так не считал. Мне казалось, что это скорее успех: ты едешь в Милан, чтобы тебя восхваляли не в твоей родной стране за книгу, которая абсолютно не связана с Италией».
Работая над подкастом, я поняла, насколько по-разному женщины и мужчины воспринимают свои неудачи. Женщинам кажется, что из всего богатства их историй сложно выбрать лишь три. Мужчины вообще не уверены, что они сталкивались с провалами.
Точка зрения писателя Джеймса Фрея оказалась аналогичной: его уличили в фабрикации деталей при написании дебютной книги «Миллион мелких осколков»[5]. Книга, которую продвигали как автобиографические мемуары, не пострадала от этого инцидента и стала мировым бестселлером.
«Я не воспринимаю то, что большинство людей может расценить как неудачу, неудачей. Это естественный процесс, разве нет? – сказал он. – И ты либо можешь справиться с ним, либо нет. Если нет, иди к черту. Но нет такого, что я смотрю на все те книги, которые пытался написать до “Миллиона мелких осколков”, которые забрасывал, которые были не столь хороши, и считаю их провалом. Я воспринимаю их как часть процесса».