Всё о мореплаваниях Солнышкина - стр. 19
– Ты зачем это снял тряпку и отодвинул ведро? – дрожа от волнения, спросил снова Бурун.
– Эти знаменитые тряпки могут занимать более скромное место, а антенна нужна людям, она должна быть как можно выше! – ответил Перчиков, продолжая приколачивать антенну.
– Мои тряпки, – сказал боцман, – мои тряпки на более скромном месте?
– Угу, – ответил Перчиков, потому что во рту он держал гвоздь.
– Тогда эти знаменитые тряпки будут сохнуть на твоей знаменитой антенне!
Боцман повернул голову и вдруг приоткрыл рот: пока они спорили, солнце спряталось, и перед пароходом стояла такая густая стена тумана, что его можно было сгребать, как снег, лопатой. На поручнях и иллюминаторах повисли капли, словно у парохода случился насморк. Всё притихло.
– Ну и туман! – удивился боцман. – Ну и туман! – И он пошёл к себе в каюту.
А Солнышкин забрался в грузовик и стал наблюдать за морем и за туманом.
Именно из-за этого тумана такой хороший день закончился неприятностью для кока Борщика – одного из лучших коков пароходства.
Как только судно вошло в туман, в рулевую рубку поднялся заспанный Плавали-Знаем. Он любил подремать в это время, но туман на него плохо подействовал: у него закололо в ушах и заложило нос.
– Что тут происходит? – спросил он, протирая глаза.
– Ничего, порядок! – буркнул Петькин, который стал на вахту к штурвалу.
И вдруг впереди, прямо перед носом парохода, раздался резкий автомобильный гудок.
– Лево руля! – заорал Плавали-Знаем и выглянул в окно.
Куски тумана цеплялись прямо за щетину. И конечно, ему не было видно ни грузовиков, которые он не разглядел с самого начала, ни Солнышкина, который нажимал изо всех сил на сигнал.
– Лево руля! – крикнул он.
Судно резко повернуло влево, но впереди снова раздался автомобильный гудок.
– Право руля! – застучал кулаком Плавали-Знаем.
Петькин изо всех сил рванул штурвальное колесо и чуть не полетел.
Гудки прекратились, потому что Солнышкин вылетел из машины.
– Ну и техника пошла! – переводя дух, выдавил из себя Плавали-Знаем. – Тоже мне изобретатели, придумали по морю разъезжать на автомобилях. Да ещё в такой туман!
Туман всё ещё сгущался и сгущался.
– И откуда это валит? – сказал Петькин.
– А сейчас узнаем! – хмуро пообещал Плавали-Знаем и вышел из рубки.
Он протопал по коридору, выбрался на корму. И тут ему показалось, что туман пахнет компотом! Он ощупью двинулся к камбузу. Запах стал сильней. И было от чего. Кок Борщик, распахнув окно, изо всех сил выгонял наружу клубы пара, как из комнаты выгоняют мух. От резкого поворота парохода влево на плите подпрыгнула кастрюля с компотом и от шипящей плиты валил пар.
– Вот оно что… – процедил Плавали-Знаем и схватил кока за плечо. – Работаешь, значит?
– Работаю, – взмахнул полотенцем Борщик, и клуб пара вывалил на палубу.
– Добавляешь, значит, туману?
– Ага, добавляю, – улыбнулся краснощёкий Борщик. И снова взмахнул полотенцем.
– Значит, шутишь? Ну-ну! – хмуро сказал Плавали-Знаем и зашагал к себе.
Борщик озадаченно посмотрел ему вслед и закрыл окно.
В это время судно вышло из полосы тумана, и снова на горизонте засверкало солнце.
– Ничего себе шуточки! – сказал Плавали-Знаем. – Из-за них, из-за этих дураков, того и гляди лишишься головы.
Через десять минут он пришлёпал на стенку приказ, у которого тотчас собралась вся команда.