Все наши вчера - стр. 20
У меня потеплело внутри, вот такая я жалкая.
– Конечно.
Рядом со мной возник Нат, прихвативший портфель и уже одетый в пальто.
– Готова?
– Спокойной ночи, Марина! – сказал этот идиот. – Спокойного сна, и пусть клопы тебя не кусают.
По дороге из кухни я треснула его по плечу.
– Заткнись, Финн!
– И как там в Коннектикуте, конгрессмен? – спросила я Ната, когда мы вышли из дома.
Он пожал плечами и крутанул на указательном пальце ключи от машины.
– Нормально. Но дома лучше. Джеймс действительно по тебе скучал.
– Правда? – возликовала я.
– Конечно. – И он тоже взъерошил мне волосы. То ли это фишка парней Шоу, то ли Марине вновь двенадцать. – И я скучал.
– Спасибо! Не работай слишком много, ладно?
Может, это было игрой света, но, когда мы вышли из тени под свет уличных фонарей, мне показалось, что у Ната изменилось выражение лица, стало жестче.
– Посмотрим.
– С тобой все в порядке? – сказала я, впервые заметив, что под глазами у него синяки, а кожа выглядит странно натянутой, словно мышцы под ней застыли от напряжения. – Честно говоря, выглядишь ты ужасно.
– Угу, – Нат схватился за живот, словно я его туда ударила. – Ты нашла мое слабое место.
Я улыбнулась.
– Ты знаешь, о чем я. Все в порядке? На нас там Канада нападать не собирается, верно?
– Нет, ничего настолько пугающего не происходит, – сказал Нат, открывая машину и забрасывая портфель на пассажирское место. – Я просто был очень занят расследованием, оно сожрало все мои каникулы. Но тебе не о чем беспокоиться.
– А, тогда ладно.
– Ты… – Нат провел рукой по лбу. – Прости, Марина, очень странно об этом спрашивать…
– О чем?
– Ты не могла бы приглядеть за Джеймсом? Ради меня.
Я нахмурилась.
– Ты о чем?
– Я беспокоюсь, что он слишком много работает.
Я засмеялась.
– Он всегда слишком много работает!
– Да, – сказал Нат, – но сейчас это выглядит немножко иначе. Если он вдруг скажет что-нибудь странное или начнет вести себя как-то необычно, ты мне скажешь? В смысле, необычно для Джеймса.
Меня пробрало холодом, и я поплотнее запахнула куртку. Снаружи было холоднее, чем мне казалось.
– Да, наверное, почему бы нет?
– Спасибо, Марина, – сказал Нат. – Ты хороший друг. А теперь иди-ка быстрее внутрь, пока ты совсем не замерзла.
Я улыбнулась и пошла обратно через лужайку.
– Доброй ночи, конгрессмен!
– Нат! – крикнул он мне вслед и подождал у машины, пока я не зашла в дом.
Негромкая трель вынула меня из глубин сна. Я кое-как приоткрыла едва видящий глаз и дотянулась до телефона, мерцающего голубым в темноте спальни. На дисплее высветилось «Джеймс».
– Тьфу! – Я нажала на кнопку ответа. – Ты чего мне звонишь, ненормальный?
– Я же тебя не разбудил, правда? – спросил он.
– Ну конечно нет. Сейчас ведь только… – я глянула на часы, – полтретьего ночи.
– Ой, прости! Я не соображал, что уже так поздно. Когда Финн ушел, я сел за работу, и, судя по всему, потерял счет времени.
Я вылезла из кровати и набросила на плечи теплое одеяло. Прижав телефон к уху, я устроилась на подоконнике напротив своей кровати. Джеймс сидел на противоположном окне, окруженный горой открытых книг и бумаг, а золотистый свет от настольной лампы создавал вокруг него ореол.
– Помнишь, когда-то у нас между комнатами была натянута проволока, соединяющая две жестяные банки из-под супа? – спросил он. Звук его голоса в телефоне на мгновение отставал от движения губ, так что он выглядел, словно какой-нибудь персонаж диафильмов, которые мы смотрели в начальной школе, – несинхронным. Я улыбнулась.