Все люди как люди. Завещание старого китайца - стр. 11
Я не перебивала, внимательно смотрела на "свободный людей", пусть проникнутся и поймут, что врать мне не стоит и судьба их может зависеть от меня напрямую, потому как гавайцы явно выказывали мне уважение. Женщины принесли нам с Дормидонтом еще по кружке напитка и фрукты, разложенные на деревянных, длинных тарелках. Из всего разнообразия я опознала ананас и папайю, остальные были мне совершенно незнакомы. Откусив очень сладкий кусочек ананаса, опять обратилась к пиратам.
-Я вас внимательно слушаю. Как звать? - рявкнула на того самого, кто был одет приличнее других.
-Зосим Козлов меня зовут, - насупившись заговорил мужик, - и ты нас жентеленами не ругай. Мы свободный морской народ, и ходили мы под командой Бориса Вискаря...
"Какого Бориса царя? - захлебывалась смехом ехидна. - Бориску, на царство?".
А мне как-то было не до смеха. Уж больно то, как звали капитана пиратов не вязалось со временем, не слышала я здесь таких прозвищ - Вискарь. Дохнуло далекими девяностыми, теми самыми, откуда прибыл и Вася Дизель, ныне генерал Василий Ланевский.
-И как же вы в морской народ попали?
-А так и попали. Каторжане мы все, бесправные людишки, и купил нас за бесценок один купец два годика назад, у которого половина команды слегла с лихоманкой. Набрал из тех, кто с морским ремеслом знаком.
-Как это купил, где? - такого я еще не слышала. Тот купец совсем идиотом был, или бессмертным? Это додуматься надо - взять в команду преступников.
-Известно где, в Петропавловской гавани, - усмехнулся Зосим. - Купец бесшабашный был человек, смелый, но, однако, дурак. Решил сам торговлю вести. Привез в Петропавловск китайские товары, там закупил шкуры и в Америку решил везти. Да не учел, что команда его поляжет.
Я задумалась, вспомнила, как Яков Иванович Шахов, правитель Камчатки, сменивший Голенищева в 1835 году, во время визита в Ново-Архангельск жаловался, что ссыльные декабристы, служившие в солдатах подбивают каторжан на бунт против власти и надо каторжан подальше от них держать. Вообще, Шахов был неприятным человеком, ругал всех предыдущих правителей Камчатки, а сам оставил после себя на Камчатке ненавистную память у всех, кто его знал, своей дуростью, заносчивостью и строптивостью. Такой мог и продать людей, записав их умершими, например, или сбежавшими.
А еще была с этим Шаховым неприятная история. 19 августа 1835 года в Петропавловске случился переполох: в Авачинскую губу вошёл 54- пушечный французский фрегат «Venus». Шахов, не зная, в каких отношениях находятся Россия и Франция, не на шутку перепугался.
Вместо того чтобы послать к фрегату шлюпку для выяснения цели прихода незваного гостя, Шахов достал чертежи Рикорда и занялся постройкой временных батарей и приготовил их к действию.
Однако паника оказалась напрасной. Французы прислали с фрегата шлюпку, присланный с корабля офицер представился Шахову и объяснил, что цель прихода фрегата – географические исследования.
Офицеры фрегата попросили разрешение у Шахова поставить в гавани памятный знак в честь Лаперуза, который побывал в Петропавловске, а затем трагически погиб во время последующего плавания.
Шахов сделал жест: взял у французов чертежи памятного знака и заявил, что поставит его сам и за свой счёт. Успокоенные гости, пробыв в Петропавловске семнадцать дней, отправились дальше, а Шахов тут же благополучно забыл об обещании, данном французам, поскольку тратить свои деньги на памятник иностранцу он и не собирался.