Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - стр. 94
Трамвай выехал из-за поворота, звеня и сверкая, как расписная коробочка, осенние длинные тени перечеркивали его снизу вверх.
Розка выдохнула и вскочила на заднюю площадку. Вася своими твердыми руками держал ее за плечи, как бы утрамбовывая в людскую массу, и от этого Розке было горячо и страшно. Она прижала сумочку локтем, чувствуя, как пухлая «Анжелика» врезается ей в бок.
Розка ощущала себя очень взрослой и привлекательной.
– Девушка, билет предъявите, – раздалось у нее над ухом.
Она обернулась.
Парень, стоявший рядом с ней, ловким жестом освободил локти и теперь разворачивал, держа у нее перед лицом, синенькую, обернутую в пластик книжечку.
– Проездной, – холодно сказала Розка.
– Предъявите, – повторил парень.
– Не могу, – Розка нагло посмотрела парню в глаза, – проездной в кошельке. Кошелек в сумке. А сумку вон, зажали.
Она показала подбородком вниз, где сумка с «Анжеликой» сплющилась, затиснутая между ее, Розкиным, зеленым пальто джерси и кримпленовым буряковым пальто какой-то тетки.
– Ничего, – успокоил ее контролер, – на остановке выйдем, там места много.
– Я, между прочим, на работу, – сказала Розка, – мне опаздывать нельзя. Очень ответственная работа.
Она судорожно пыталась сообразить, как бы на ее месте поступила Анжелика. Получалось, что никак, – Анжелика один раз попала в темницу, один раз ее чуть не зарезали, а один раз изнасиловали прямо в коридоре Лувра. Но никто ни разу не спросил у нее проездной.
Контролер тем временем, держа Розку под локоть, ловко, как в вальсе, провел ее меж людьми к выходу и вытолкнул в некстати распахнувшуюся дверь.
– Вася, – отчаянно успела крикнуть Розка, обернувшись, – Вася!
– Ну вот, – контролер по-прежнему держал Розку за локоть, – теперь предъявите ваш билетик, здесь, на свободе, на вольном воздухе.
К Розкиному удивлению, в СЭС-2 все были на местах. Словно и не уходили со вчера. Даже Катюша сидела на своем месте и не вязала, а с любопытством стреляла глазами по сторонам. И вчерашний странный тип в долгополом пальто тоже был здесь. Они вроде как с Петрищенко о чем-то вполголоса пререкались, и Петрищенко была злющая и надутая, как жаба, а увидев Розку, надулась еще больше и сверкнула на Васю очками.
– Что здесь делает Белкина, Вася? – спросила она свирепо.
– Она со мной, – сказал Вася виновато.
– Что значит, с тобой? Я, кажется, ей велела сидеть дома и носу на улицу не казать.
– А вы мне не указ, – сказала Розка звенящим от дерзости голосом. – Вы мне кто?
– Погоди, Розалия. Я так подумал, Лена Сергеевна, пускай лучше со мной побудет. На глазах. На глазах спокойней.
– И судно работать она с тобой пойдет?
– Почему нет, Лена Сергеевна? Я ей вот чего приготовил.
Он нагнулся, распустил застежки рюкзака и достал оттуда изогнутую буквой «Г» медную проволоку и сунул Розке в руку.
– А это зачем? – удивилась Розка.
– Этот продукт высоких технологий? Специально для тебя делал. Ночь не спал. Видишь, какая конфигурация уникальная?
– Нет, а… Ты же без рамки работал, я видела.
– То я, а то ты. Я эксперт, ас. А ты кто? Во-от.
– Когда это она видела, Вася?
– Вчера… на «Бугульме».
– Кто разрешил?
– Я, – мрачно сказал Вася.
– Твоя самодеятельность, Вася…
– Ну, когда-то же надо начинать, Лена Сергеевна! В общем, тебе доверие оказано, Розалия. Гордись.