Все еще мертв. Фальшивые намерения - стр. 42

, мог бы указать на отель «Блэруинни» как на квинтэссенцию последней. Конечно, в наше развращенное время и тут находились юнцы, которые в файф-о-клок подкатывали к подъезду на спортивных машинах и заказывали крепкие коктейли, но они никогда не останавливались в номерах. Сама местная атмосфера исключала подобное. Однако нельзя сказать, чтобы здесь царило полное уныние, как в большинстве водолечебниц. Отель не только имел лицензию на продажу алкоголя, но и мог похвастаться сомнительной пристройкой, выходившей в соседний переулок, где усталый прохожий всегда мог промочить горло и утолить жажду в знойный день. Излишне говорить, что два этих заведения, бар и гостиница, работали в строгой изоляции друг от друга.

Несмотря на то, что часть клиентуры приезжала в «Блэруинни» скорее за отдыхом, чем за лечением, слово «водолечебница» гордо красовалось на его фасаде, и когда доктор Парвис появлялся здесь со своим черным саквояжем, это воспринималось не как недостаток, а как реклама. Здоровье постояльцев буквально начинало бить ключом от одной мысли, что, если что-то пойдет не так, ими будет заниматься не кто-нибудь, а сам доктор Парвис. Впрочем, сам доктор относился к своим визитом настолько серьезно, насколько этого хотелось управляющим. Он был твердо убежден, что любой человек, приехавший лечиться в «Блэруинни», является malade imaginaire[5], и старался посещать отельных пациентов в самом конце своего утреннего обхода. Вот почему Майлз Бридон, который провел предыдущий день в бесполезных телефонных разговорах, а ночь – в столь же бесплодных размышлениях, столкнулся с ним у дверей только в половине двенадцатого, когда уже собирался отправиться вместе с женой на Чертову впадину.

– Здравствуйте, доктор, – сказал он. – Никогда не догадаетесь, куда мы едем.

Когда доктор Парвис узнал про его план, на его лице появилась смесь удивления и насмешки. Бридон поспешил объяснить, что не верит в версию майора про большевистский заговор, однако допускает, что Колин по каким-то своим соображением уединился в этом месте, где могли остаться следы его пребывания. Лицо доктора стало вдруг серьезным.

– Знаете, мистер Бридон, прогулка на Чертову впадину в такое время года может быть опасна, особенно для людей, незнакомых с местностью. Из-за морозов склоны становятся скользкими, надо хорошо знать дорогу. К сожалению, в ближайшие полчаса я должен осмотреть одну старушку, которая живет наверху. Она здорова как мул, но воображает, будто у нее что-то серьезное. Если вы согласны немного подождать и не боитесь опоздать на ланч, то я готов составить вам компанию.

Бридон принял его предложение с энтузиазмом, не потому, что сомневался в своем альпинистском мастерстве, а просто хотел продолжить знакомство с доктором. Был уже полдень, когда Анджела села за руль, и они тронулись в путь, сначала по центральной магистрали, а затем по узким проселочным дорогам, где две встречные машины не могли разъехаться, не свернув на обочину. Низкие ограды из камней тянулись в разные стороны по унылым холмам, чередовавшимся с болотной пустошью; кое-где торчали одинокие дома, черневшие печными трубами; над горными ручьями висели хрупкие мосты, которые, казалось, может унести следующее же половодье. Но даже здесь попадалось множество пересекающихся дорог, и на каждом перекрестке приходилось сверяться с картой. Дело осложнялось тем, что шотландцы не любят признавать малонаселенность своих земель и указывают на дорожных знаках название любой фермы, расположенной в радиусе нескольких миль. В конце концов, свернув в какие-то ржавые ворота, болтавшиеся на одной петле, они съехали с последней дороги и медленно поползли по земляной колее, плавно поднимавшейся в гору. Ветки сухого дрока скребли о бока автомобиля, колеса с хлюпающим звуком выдавливали жижу из заболоченного торфа. Лохматые овцы, давно отвыкшие от вторжений автомобилистов, испуганно разбегались во все стороны.