Всадник - стр. 15
– Какой Желудинский?
– Ну, новый начальник…– Светкины глаза заблестели, кажется, ее отпускали. Она противно хихикнула,– Родион и Желудинский близнецы братья, кто больше матери… ИК… иКстории ценен… Твою мать, Вера. Ни черта ты не понимаешь. Мы, блин, говорим Родион, подразумеваем Желудинский, а блин, говорим Же… ха-ха… лудинский подразумеваем… Кто? Правильно, Родион!
Она погрозила Вере пальцем и захохотала.
"Клиника",– поняла Вера. – "Надо что-то делать".
Светка словно прочитала ее мысли и, оборвав смех, стала жарко шептать, крестясь и разливая водку:
– Я и говорю, правильно. Надо что-то делать. Надо ехать к тебе… ой, ну не в смысле… короче на кладбище, и вскрывать могилу. У меня предчувствие, что Он это ОН… Понимаешь? Он только пришел после похорон, и сразу почти туда. А я вся на нервах. А гляжу, а у него все Его и руки и повадки. И смеется так гадко. Вылитый Родион. И рост и вес. И…– она снова зарыдала,– а глаза… глаза… мертвые…
Какое-то время опять было тихо. Слышались только Светкины судорожные всхлипывания.
– А потом, потом я поняла. Они…– Светка указала пальцем в потолок,– Они все мертвые…
– Кто?
– Ой, какая ты дура. Да они же – начальники. Как ты не понимаешь… И дети их мертвые. Мне бабка говорила давно, я только сейчас поняла. "И по плодам их вы их узнаете…" Вот так оно в библии. Точно. И руки и ноги. И за зад точно так щиплет. И смотрит… Я тебе так скажу, подруга, Родион, он не умер. Ха…
На улице громко зазвонил трамвай, Светка нервно дернулась, икнула. Потом глупо и неестественно рассмеялась.
–Рифмочка образовалась. Он – Родион… Маловато будет,– снова забулькало.– Этот. Этот, блин, Желудинский – он дьявол. Как Дракула. Он всегда был, они не умирают, они только обличия меняют и все… А гроб он пустой должен быть. Я тебе точно говорю, там они бомжа похоронили. К нам же налоговая приходила, счета смотрели, вот он и умер… А Желудинский, точно дьявол… Только ты не говори никому, хорошо?.. А то они…
Она уснула прямо за столом. А Вера еще долго сидела у окна и пила в одиночку, глядя на Светкину икону… Заснула она под утро.
..Солнце заливало старенькую кухню. Света, икона и водка отсутствовали. Вера позвонила на работу и сказала, что заболела. И это было действительно так.
А вечером пришли какие-то люди и сказали, что Светлана Игоревна Прохорова погибла при странных обстоятельствах и они хотят задать несколько вопросов.
х х х
…разделение уничтожено или пропало без вест…
А впрочем, все это уже было когда-то. Наверное, очень давно. Это конечно как посмотреть. Но все же…
Коновалов потряс головой, было такое впечатление, что она находиться отдельно от тела. А тела словно и не было вовсе, хотя почему не было? Было оно… Вот лежит… Внизу… И…и голова на месте. Вроде бы… Прикол. Только руки как-то вывернуты. Идиотизм. Ну, неудобно же так лежать!
Мысли еще разрозненные и не вполне внятные собирались воедино. Смысл происшедшего медленно доходил до капитана Коновалова.
«И так, я умер! Странно… А впрочем, что тут странного, все умирают, и Толяныч вон умер. Глупо конечно, это да. Но не странно. Вся эта славно спланированная операция. Совершенно секретная, твою артиллерию! Ножи в темноте, еб… Ни звука, ни пыли! И никаких рек крови. И, о чудо, налет собственной авиации! Прекрасный финал с неожиданным концом… Для нас с Толянычем… Как там… Ммм… И никто не заплачет над…»