Всадник в ночи. Игра в покер - стр. 22

– Все в порядке, – сказал Вагиф. – Ты же знаешь – их проверяют.

– Да. Но и ты прекрасно знаешь, что в последнее время я стал ужасно мнительным, – сказал Зохраб. – Так что не сочти за труд, прошу тебя.

Вагиф взял у Зохраба анализ на стеклышко.

– Порядок, – сказал он. – Завтра к вечеру дам ответ.

– Нет, к утру, – сказал, Зохраб, набрасывая на мокрое тело махровый халат до пят.

– Но ведь… – пробовал возразить Вагиф.

Зохраб стремительно вышел из ванной, прошел в свой кабинет, полез в ящик огромного стола и, достав оттуда конверт, протянул Вагифу:

– Твой гонорар.

– Да брось ты… – замялся Вагиф, но глаза его при виде пухлого конверта разгорелись, чувствуя это, он их стыдливо опустил. – Что ты в самом деле? Это такой пустяк…

– Бери. Подмажешь, кого надо, чтобы поторопились с ответом. И спасибо, – сказал Зохраб, засовывая конверт Вагифу в карман.

– Значит, утром… – напомнил Зохраб, провожая врача до двери.

– Да.

Он запер дверь за Вагифом, прошел в спальню, лег на широченную кровать, залез под одеяло и прикрыл глаза. Но сон не шел, несмотря на усталость. Одолевали деловые, неотвязные мысли. А часа через два позвонили. Он снял трубку.

– Это я, – сказал голос. – Все в порядке, как я и полагал. Звоню из лаборатории. Анализ ничего не показал. Порядок, старина. Не будь мнительным…

– Спасибо, – сказал Зохраб и положил трубку.

После этого он заснул крепко, без сновидений, легко огорчившись на миг оттого, что забыл вычистить зубы, и теперь лень было вставать.

Весь следующий день прошел в вихре дел и тревог. Оказалось, что отвозя последнюю четверть товара, шофер конторы на газике, видимо, подгоняемый страхом, нарушил правила уличного движения – поторопился, поехал на красный, понадеявшись, наверно, что ночь и никого не видно вокруг из блюстителей движения транспорта, но тут же был остановлен будто из-под земли выросшим, рядовым желторотым автоинспектором, перепугался, и вместо того, чтобы остановиться, нажал на газ, ну и гаишник на мотоцикле за ним, остановил, наконец, потребовал права, стал заводить свою обычную муру, и тут вдруг его некстати осенило – пошарил неожиданно для опешившего шофера в газике и обнаружил товар – крепко стянутые в большой рулон крупные куски кожи – партия, хоть и четвертушка, была внушительная, – откуда, куда, чей товар? – а шофер, этакий болван, господи, тебе видней, – вместо того, чтобы заткнуть ему его желтенький клюв какой-нибудь десяточкой, на которую с самого начала и посягал тот, пожмотился, видно, стал лаяться, надеясь перелаять, естественно, не перелаял, получил прокол в талон, ну и дальше – больше. Но гаишник – молодой, да ранний – паренек из района, из тех, у кого из нагрудного кармана пиджака выглядывают две авторучки, красная расческа, и кто по вечерам гуляет с транзистором на бульваре, молодой паренек, приехавший в Баку, словно в Париж, забывавший закрывать рот на улицах, и как водится в таких случаях, твердо решивший обосноваться покрепче в этом веселом, большим городе, с тем, чтобы в дальнейшем постепенно перетянуть сюда всех остальных из своего села, паренек этот попался жадный (видимо, не терпелось деньгу прикопить, чтобы поскорее осесть в городе) и давай угрожать, а этот остолоп-шофер, возьми и привези его в контору, мол, сами разбирайтесь. Это все произошло ночью, когда Зохраб сладко спал, а утром ему позвонили из конторы – давай, мол, хозяин, приезжай, расхлебывай, на то ты и хозяин. Зохраб вскочил с постели, вызвал машину, примчался на работу, а тот, парень-автоинспектор уже там, все ждут, беспокоятся, с ног сбились, бегая бесцельно, в панике, одним словом – переполох в курятнике, все нервничают, шофер куда-то слинял от страха, в общем – чепуха какая-то. Зохраб взял парня под руку, чуть поморщился от запаха пота, исходившего от него (при этом он с удовольствием отметил свою проницательность относительно несложной натуры стоявшего перед ним парня и даже пошарил глазами по форме, в надежде обнаружить расческу в кармане), и вошел с ним в свой кабинетик.