Время жестоких чудес - стр. 63
– И они…
– Нет, никто не погиб. Они даже добыли кабана. Только…
Лина кивнула на койку. Алек только сейчас заметил, что в лечебнице находится еще один человек, который был забинтован так, что выглядел тюком тряпья. Едва заметно вздымалась грудь, черты бледного как мел лица были неподвижны. Алек подошел, не сразу узнал своего приятеля из соседней деревни.
– Ник?..
Раненый открыл глаза, никак не мог сфокусировать взгляд. Алек чувствовал, как боль его рвется наружу, но сильная воля сдерживает страдание.
– Привет, – хрипнул он.
– Привет, – отозвался Алек. Нужно было что-то сказать. – Этот поросенок славно тебя отделал…
Бледные губы вздрогнули. Алек наклонился ближе.
– На самом деле я притворяюсь, – прошептал Ник. – В моих интересах… оставаться здесь подольше, потому что… мои жаждут спустить с меня… шкурку за дурость…
Он перевел дух.
– Хотя им мало что осталось… зверюга постаралась… Но и я не оплошал… Сходи на площадь, полюбуйся…
Юноша решил последовать совету. На вытоптанном участке земли в центре деревни, гордо именуемом площадью, лежала груда окровавленного мяса. Торчали осколки костей, в черепе кабана зияли две страшные раны. Алек подумал о двухпудовом кузнечном молоте, который ему случалось видеть в руках Влада. Морда кабана была опалена, мутные мертвые глаза смотрели удивленно.
Алек знал, как все произошло.
Алек знал, что и сам может вытворить такое, и даже покруче.
Заныли старые шрамы, он наклонился, потер правую ногу, воспоминания ударили, как волчьи клыки…
Дети смеялись, играли, дрались в пыли. Алек разбил нос Мику, тот заревел. Шеги, брат Мика, наградил Алека оплеухой и пригрозил отшлепать. Алек тоже заревел.
В деревню вбежал волк, одержимый дэвани, бешенством. Загрыз овцу. Собаку. Свинью. Потом еще одну собаку и двух щенков.
Брат Мика кричал, чтобы все бежали, прятались в домах и лезли на деревья. Дети визжали, бежали, прятались и лезли. Шеги забросил на дерево Мика, Данику и Алека. Алек сорвался.
Он лежал на земле, оглушенный падением, но видел, как волк убил мальчика, как Шеги отшвырнул какую-то девушку и схватился за нож, давая остальным возможность убежать. Он смог ударить волка мыслью и успел полоснуть ножом. Потом ему порвали глотку.
Зверь бросился на Алека, нога хрустнула в пасти волка, мальчик почему-то не почувствовал боли. Он протянул руку и исказил силовую сетку Узора.
Череп зверя размозжило, хребет перекрутило, он погиб мгновенно, но Алек все бил и бил. Радоничи не решились подойти к мальчику и его жертве, только сестра плакала рядом.
Подоспели пастыри, вынули перекушенную мало не пополам ногу из стиснутой последней судорогой пасти зверя. Волк обгорел до неузнаваемости, кое-где до самого скелета, в котором не осталось ни одной целой кости…
Патэ Киош погрузил Алека в холодный сон и отвез в Танор. Целители сумели спасти мальчика, едва не умершего трижды – от потери крови, от перенапряжения и потом от дэвани.
Алек выздоравливал полгода, к концу этого срока он снова мог видеть, владеть левой рукой, которой бросил себя в Узор, отчего рука едва не осталась там, и даже не очень хромал. Вот только он больше не был черноголовым, волосы мальчишки щедро присыпало пеплом.
Еще через полгода в дом Доражей пришел патэ Киош. Он поклонился иконам и хозяевам, степенно выпил положенную рюмку зелена вина и не отказался от угощения, следуя старинным радонским порядкам.