Время вышло. Современная русская антиутопия - стр. 20
В центре помещения стоял рояль цвета кофе с молоком. Прекрасный инструмент, Арсению в присутствии рояля всегда было стыдно за свою музыкальную неловкость. Разумеется, Арсений повышал своё мастерство, визуализировал, играл дома, но понимал, что этого, безусловно, мало. К счастью, Флоэма обладала ограниченным чувством прекрасного, да и слух имела не идеальный, уровня Арсения вполне хватало. Недостаток исполнительского мастерства Арсений компенсировал кандидатской степенью в биологии. Да, у Флоэмы слуха не было, зато у Нюты-Марии слух был образцовый, она прекрасно различила несколько джазовых нот, которые Арсений, чего греха таить, действительно допустил в прошлую смену.
Следовало быть осторожнее, сказал про себя Арсений. Классика. Только классика, успокаивающая классика, Сальери, Шопен, Гайдн.
– Добрый день, Флоэма, – сказал Арсений. – Я пройду к инструменту.
Флоэма не показалась, Арсений направился к роялю. Он делал шаг и замирал, дожидаясь, пока Флоэма привыкнет к нему, делал следующий шаг, и ещё.
По всей Обители были расставлены многочисленные трёхуровневые плетёные лежанки и пуфы, чтобы Флоэма могла найти место для отдыха в шаговой доступности. Подставки, корзинки, пандусы и галереи были организованы таким образом, что Флоэма могла передвигаться по Обители, никогда не опускаясь на пол. Впрочем, если Флоэме вздумается спрыгнуть, перемещаться бы ей пришлось исключительно по ковру. Стены Обители покрывали драпировки с изображениями рыб и птиц, с потолка свисали канаты, вдоль стен улыбались каучуковые человеческие фигуры.
Флоэма упрямо не показывалась. Арсений подумал, что, скорее всего, у неё действительно депрессия. Вполне могло быть, весной мизи склонны к депрессии и порою к агрессии, этого не стоило забывать.
– Я сажусь за инструмент, – предупредил Арсений. – Начнём нашу встречу.
Арсений заметил движение справа, краем глаза. Поворачивать голову не спешил, Флоэма могла отреагировать чрезмерно, но скосил глаза к прозрачной стене. Ховер. Машина, качая бортами, держалась к югу, солнце играло на фонаре. Всего лишь ховер. Интересно, у Нюты-Марии есть ховер? Наверняка, вряд ли она добирается до башни общественным транспортом. У таких, как Нюта-Мария, должен быть ховер, иначе какой смысл…
Арсений остановил мысли и сел за рояль. Размял пальцы. Классика. Мизи предпочитает классику. Начнём. Вариации Гольдберга.
Пальцы слушались плохо, сказывался вчерашний Митридат, Арсений сконцентрировался.
Коснулся клавиш…
Сегодня надо сыграть что-нибудь попроще, подумал Арсений. Что-нибудь успокаивающее, простое, классическое. Лунную. Нет ничего более классического, чем Лунная соната.
– Лунная соната, – объявил Арсений. – Бетховен.
Он начал играть.
Его самого всегда успокаивала музыка. Арсений начинал играть и через минуту чувствовал, как мир потихоньку отступает, остаётся лишь музыка и музыка. К тому же за игрой смена проходила быстрее.
– Эта музыка говорит нам о мире, в котором мы живём. О природе, о любви, о том, что великое искусство проистекает из самой сущности бытия. Искусство повсюду. И сегодня мы поговорим не только о музыке, сегодня мы обратимся к поэзии…
Арсений играл и рассказывал, Флоэма не показывалась и оставалась бесшумной.