Время уходит. Жизнь продолжается. Повесть - стр. 16
Легко ли было дожить тогда до появления такой потребности? Очень тяжело! Многие сверстники Матвея так и не стали даже «мечтателями». Нужда и семейный уклад у многих из них вынуждали искать пропитание для тела на земле. От звёзд исходил лишь бледный мерцающий свет, не дающий ни тепла, ни пищи. О духовной пище, как помнится Матвею, вообще никогда речь не шла. Среди ребят даже в обороте такого термина и понятия не было. Но это совершенно не означает, что в душах мальчишеских был лишь сплошной мрак. Нет, конечно. Там всё-таки теплились маленькие огоньки, свидетельствующие о том, что есть ещё и другая жизнь. Бледный свет этих огоньков позволял, хотя и призрачно, не то чтобы увидеть эту желаемую жизнь наяву, но хотя бы в мечтах. В этих неимоверно тяжёлых условиях не всякому хватало сил и настойчивости, чтобы еле теплящиеся в душе огоньки становились факелами, позволяющими обеспечить переход детских мечтаний в конкретные очертания в реальной жизни. И в возможности из «искры возжечь пламя» огромная роль принадлежала школе. Как бы не относились к советской власти, но именно она, сразу же после изгнания немцев, организуя в невероятно трудных условиях возобновление школьного обучения при отсутствии школьных помещений, учебников, бумаги, карандашей и т. п., приближала практическую реализацию той самой естественной потребности в познании миров.
В условиях села среди всех ребят выделяли, прежде всего, тех, кто хорошо учился в школе, кто читал книги. О содержании прочитанных книг при случае рассказывалось другим. Но Матвей уже тогда заметил, что разговоры о прочитанном получались лишь с теми, кто и сам что-то читал. Но кто же из одноклассников, да и вообще из сверстников Матвея мог похвастаться, что он прочёл гениальнейший труд М. А. Шолохова «Тихий Дон»? Не было таких! Кстати, почему-то в библиотеке сельского клуба «Капитал» Маркса был, а книг М. Шолохова вообще не было. Точно так же ни «Тихого Дона», ни «Поднятой целины» не было и в школьной библиотеке. Матвею книгу «Тихий Дон» дали почитать всего на несколько дней, и он, ночами, при тусклом свете керосиновой лампы, с удовлетворением осилил эту великую эпопею о жизни казачества, о гражданской войне на Дону, о постигших этот удивительный край страданиях и бедах. Когда в боях и даже от случайного выстрела гибли родные и любимые люди, когда надежды иссякали, а разочарования мешали трезво оценивать складывающуюся обстановку в станицах, да и вообще в стране. Матвей хорошо помнит, что обменяться своими впечатлениями о содержании книги так и не пришлось. Не с кем было! Точно так же Матвей долго в одиночестве домысливал, почему это «ночь не так черна, как человек» после прочтения книги В. Гюго «Человек, который смеётся». Впрочем, хотя книги В. Гюго, А. Дюма и других известных зарубежных писателей и были в школьной библиотеке, но большим спросом они не пользовались. Так Матвею запомнилось.
И ещё Матвей заметил, что читали книги сверх школьной программы как раз те, кто хорошо учился. По прошествии многих лет он убедился в том, что чтение дополнительной литературы по изучаемым предметам, и художественной по вкусу, даже газет и журналов, способствует лучшему усвоению учебного курса любого заведения. Кто бы сомневался, что книга (а вообще все средства информирования) это источник знаний, и чем больше их прочтёшь, тем больше увеличиваешь свой бесценный капитал, объём информации, который только накапливается и никогда не уменьшается.