Время тишины - стр. 17
Как выяснилось, я плохо знал Гудомарова-младшего, который своим присутствием развеял мои сомнения.
– А, это ты, дружище! – воскликнул он из груды хлама с таким восторгом, будто затея с арендой заброшенного бомбоубежища имела целью вот эту нашу встречу. – Я ждал тебя еще на прошлой неделе. Проходи, не стесняйся, как говорится, чувствуй себя, как дома.
– Хм… – ответил я, все еще не узрев среди куч старой мебели и мусора собеседника. – Боюсь, вряд ли у меня получится. Ты где? В каком из мешков с мусором прячешься?
– Не правда ли, отличное помещенье? – продолжал Гудомаров-младший тем неунывающим тоном, который в некоторых ситуациях кажется неуместным и вызывает легкое раздражение. – Арендовал за сущие копейки. И я намерен поторговаться и сбить цену вдвое. Царские хоромы! Наверное, ты еще не все разглядел. Здесь плохое освещение, надо привыкнуть. Офис некоторое время не использовался, и провода слегка подгнили. Я не специалист, но, кажется, их надо заменить. Дружище, как считаешь, если тебя дважды ударило током при попытке включить свет, надо целиком менять проводку или достаточно заменить выключатель и пару проводов? Однажды искры посыпались с потолка, в том месте, где должен, по идее, висеть плафон. Произошел небольшой пожар. Но все, как говорится, поправимо. Ты пришел, чтобы узнать, как у меня идут дела? Дела идут превосходно. Еще немного, и я ворвусь в первую сотню миллиардеров по версии журнала «Форбс».
Голос его действовал магически. Помните, я рассказывал, как впал в благодушное настроение и милостиво простил Гудомарову-младшему его вину передо мной? Так вот, сейчас я отругал себя за малодушие. А языки пламени, казалось, навеки утихшие, встрепенулись и яростным наждаком начали облизывать нутро, добрались до клыков и начали их точить, подготавливая к глубокому проникновению в шею Гудомарова-младшего с последующим перекусыванием сонной артерии. Я пожалел, что явился с голыми руками. Перед визитом следовало прилично вооружиться и запастись железным алиби на случай, если спустя пару дней явятся усталые оперативники и поинтересуются, где я был и что делал в период с восемнадцатого по двадцать первое апреля.
– Тут и кую капитал, – безмятежно продолжал Гудомаров-младший, не подозревая, какая опасность ему грозит. – Здесь издается самая правдивая и гениальная газета страны. Дружище, ты наверняка ее читал и оценил по достоинству. Ее уже все оценили по достоинству. Журналисты выстраиваются в очередь, чтобы я оказал им честь принять их на работу. Не беспокойся, тебя это не касается. Ты получишь место вне конкурса. Станешь нашей звездой. Не пройдет и месяца, как твое имя с трепетом будут произносить все в этой области, начиная с двухлетних малышей и заканчивая столетними старцами. Станешь ведущим автором. Сам губернатор будет просить тебя об аудиенции или как оно там называется… Ах да, будет просить об интервью. Кстати, дружище, ты принес трудовую книжку? Или хочешь, чтобы мы заключили договор об оказании информационных услуг?
Кажется, я зарычал, потому что Гудомаров-младший проявил чуткость и поинтересовался, не болен ли я? Я ответил, что даже если и болен, то никакая болезнь не помешает мне сделать то, зачем я явился в этот филиал ада на земле. И попросил его по-хорошему выбраться на свет из груды мусора. Когда же он поинтересовался причиной, честно рассказал о планируемой расправе.