Время легенд - стр. 19
За время пути темы для разговоров переходили от охоты к машинам, затем к деревенским новостям с пикантными сплетнями о разведённых бабах, потом опять об охоте, и так по кругу. Грине уже казалось, что проехали не меньше сотни километров. Он смутно представлял, где находится, и больше всего боялся, что машина вдруг сломается и он останется один. Успокаивало то, что вокруг все беззаботно болтали, смеялись и не обращали на Гриню особого внимания.
Уже по-другому смотрел Гриня на своих товарищей. Вслушиваясь в их рассказы о героических поединках со стихией и дикими животными, он уже видел хороших парней, не знавших страха и трудностей. Глядя на водителя, Гриня и вовсе разомлел от его манеры играючи вести машину и справляться с огромными канавами. Парень даже не притормозил, когда впереди появилась река. Душа ушла в пятки, когда Гриня увидел впереди эту черную пропасть, пересекавшую дорогу. Она показалась ему непреодолимой, и он уже, было, решил, что на этом его охота закончена, но водила мягко успокоил Гриню, заметив его дикие от страха и восторга глаза. Он грязно выругался, обласкав речку парой ласковых фраз. Двигатель взревел, и «Уазик» словно амфибия полез в воду.
Ничего подобного в своей жизни Гриня никогда не испытывал. Даже его первый самостоятельный урок в школе выглядел серым в сравнении с этим штурмом.
Ему показалось, что его песня спета. Но машина, словно зубами вцепившись в невидимое дно, упрямо поползла вперёд. Перевалив середину, когда вода уже едва не захлёстывала в салон, старый «козёл» зацепился передними колёсами за обрывистый берег, ещё раз взревел и выскочил из воды под всеобщее одобрение пассажиров.
Пасека состояла из небольшого бревенчатого домика с кирпичной трубой и двух сараев, едва различимых в темноте. В окнах дома мерцал тусклый свет керосиновой лампы. От этого Грине стало почему-то грустно, и, когда машина заглохла, он даже не захотел вылазить из нагретого салона. Вокруг шутили, выгружали вещи. Гриня подумал, что не стоит отрываться от коллектива, схватил свой дробовик и тоже полез из машины. После накуренного салона дышалось легко. Небольшой морозец приятно обжигал лицо, а когда Гриня взглянул наверх, то и вовсе обомлел. Весь купол был усеян яркими звёздами. Гриня взялся искать по привычке Полярную звезду, но потом махнул на это рукой и пристроился к забору вслед за своими товарищами. Потом все похватали вещи и пошли в летнюю кухню, где уже сидели, как у себя дома, два незнакомых Грине парня. На столе стояла большая кастрюля, из которой вкусно пахло. От этого аромата у Грини забурлило в животе, он вспомнил, что с самого утра ничего не ел, схватил со стола чью-то ложку и, не стесняясь, полез в общий чан, где уже звенели другие ложки. Все смеялись, шутили, вспоминая прожитый день. Грине тоже досталось. Оказалось, что в самый критический момент он уже хотел выскакивать из машины и переплывать вброд через Манжурку. На столе вдруг появился большой алюминиевый ковш с подозрительно мутной жидкостью, похожей на бражку. Гриня сперва замотал головой, но, глядя, как крякают от удовольствия товарищи, тоже приложился к ковшу, ощутив на зубах мякенькие комочки пчелиного воска.
– Пей, Пагане…, ой, я хотел сказать…
Но все уже дружно ржали над оплошностью хозяина, коренастого мужика, которого все звали почему-то Петухом.