Время Энджи - стр. 7
– Сейчас, – шепнул Эгер и полез в рюкзак.
Он таскал с собой массу каких-то неведомых штуковин «на всякий случай», и теперь выудил из темноты небольшую металлическую палку с каким-то блином на конце и выпуклой круглой кнопкой посередине.
– Что это? – стараясь не выдать волнения, спросил Никита. Фонарик дрожал в его руке. Гул в ногах усиливался. Скоро это заметят остальные.
– Откуда я знаю, – хмуро отозвался Эгер, – хрень какая-то. Но если нажать – от блина всё нафиг разлетается. Давай приложим к двери и нажмём.
– Давай, – торопливо ответил Никита, – только если не получится – валим.
Эгер приложил блин к двери и отогнул палку.
– Видал, как гнётся… классная штука.
– Давай уже! – процедил Никита.
– Теперь надо надавить на неё, а то она от двери отскочит.
Мальчишки навалились на блин.
– Миха, помогай!
Все трое принялись давить. Эгер нащупал кнопку, блин дрогнул, пытаясь их сбросить, и за дверью разразился сокрушительный грохот, показавшийся Никите бесконечно громким и долгим.
– Тихо, – шепнул Эгер.
Но его друг уже прикладывал палец. Четыре писка, низкий «пиу», и дверь с шипением отползла в сторону. Блин с ручкой грохнулся на пол. Включился свет. Глаза кольнуло. Их тут же захотелось закрыть, но сделать это оказалось невозможно. Отсек был забит самым разным добром, мальчишки застыли как вкопанные.
– Черт, – с отчаяньем произнёс Эгер, слегка приседая, – нас походу прочухали.
Никита сделал вид, что не слышит, шагнул вперёд. Здесь было всё. Очень много всего. И всё было целым: огромные, наполненные чем-то шкафы, множество незнакомых устройств и невиданных предметов. И необычный запах, словно пыль смешали с чем-то вкусным. Всё осталось от прежних хозяев в нетронутом виде. Никита заметил приоткрытые двери в другие комнаты, подался вперёд, но его дёрнул за рюкзак Эгер. Лицо друга было бледным, глаза белые, губы сомкнулись в полоску.
– В другой раз, Ник. Миха, отметь. Ник, в другой раз придём. Сейчас валим, – он махнул рукой в сторону чернеющего выхода, – быстро! Они услышали.
Никита чуть не взвыл от досады. Эгер был прав, и крыть нечем. Он обвёл взглядом ускользавшую из-под носа сокровищницу. У двери стоял невысокий шкафчик, на котором лежала какая-то мелочь. Дрожащей рукой Никита сгрёб её в кучу. Что-то упало. Прошелестел блокнот, скрипнул фломастер, звякнули застёжки рюкзака. Они выскочили в коридор и побежали. Никита обернулся – яркая белая полоса освещала коридор из открытой двери. Он рванулся назад, зацепился за что-то, и чуть не упал.
– Ты дурак? – Эгер держал его за скафандр.
Друг снова был прав. Они снова рванули за Мишей, быстрее к выходу из тупика. Чужой звук теперь различался даже сквозь собственный отчаянный топот. Сердце бешено колотилось, ноги несли так, словно их было не две, а восемь, но коридор всё равно казался в обратную сторону длиннее.
– Если перекроют проход нам крышка! – задыхаясь прокричал Эгер.
Грохот был совсем рядом, слышались чужие шаги и сиплый механический скрежет. Они поднажали, догоняя Мишу. Перед глазами мелькнули грязные ботинки, фонарик выхватил «015А» на стене. Едва не падая на повороте, все трое проскочили в знакомый коридор, и припустили там с новой силой.
Остановились только у башни. Несмотря на сильнейшую отдышку, постарались задержать дыхание и прислушаться. Удалось не сразу. Никита откашливался, Эгер кряхтел. Миша едва дышала, прислонившись к стене. Никита посмотрел на неё и подумал, что для девчонки она очень даже неплохо бегает. Ему вдруг вспомнилось, как они с Эхой впервые взяли её к Тритону. А тот сказал, что у прежних это было мужское имя. Странно. Но у прежних многое было странным. Никита сунул руку в карман и ощупал трофеи. Сердце согрелось, он представил, как, осторожно очистив их от пыли, будет внимательно осматривать каждую вещь, каждый их изгиб и царапинку, и как они все втроём будут бережно раскладывать его находки на столе, вертеть при ярком свете и фантазировать для чего они могли быть предназначены и как их можно приспособить в теперешнем хозяйстве. И еще, может там окажется голова? Он запустил руку в другой карман. Да еще и двоечка… Сейчас, конечно, на ощупь то не поймешь.