Время библиомантов. Книга крови - стр. 43
– Что случилось? – спросил Зибенштерн.
– Когда я в последний раз видела себя в зеркале, кое-что… произошло. – Фурия в замешательстве подбирала слова. – В зеркале роились буквы, из них состояло моё лицо и тело… Целый муравейник букв.
Она услышала, как за её спиной Федра шумно втянула в себя воздух и спросила:
– Ты это тоже видишь?
Фурия осторожно коснулась зеркальной поверхности кончиками пальцев. Она знала, что выглядела просто ужасно, вся грязная и измождённая, но из зеркала почему-то на неё смотрело её обычное отражение. Не мигающие мелкие буковки, а бледная кожа и светлые волосы, и посреди лица – горящие глаза. Она чуть сама себя не испугалась. Её облик изменился, и девочка задавала себе вопрос: случилось ли это ещё до её встречи с идеями или за последние дни в ночных убежищах? Интересно, Федра заметила, что её глаза изменились? Неужели именно поэтому она надеялась, что Фурия сможет помочь чернильным поганкам? И Зибенштерн тоже увидел в её глазах что-то такое, что заставило его поверить, что девочка может стать его соратницей при крушении и новом сотворении мира библиомантики?
– Тогда ты это тоже видишь. – Федра сама ответила на свой вопрос.
Девочка отвела глаза от своего отражения и обернулась к остальным:
– Теперь уже нет. А что это означает?
Федра и Ментана переглянулись. Герцог отошёл от стола, шагнул к Фурии и крепко взял её за плечи:
– Дай мне взглянуть тебе в глаза.
Она гневно уставилась на него, слишком рассерженная, чтобы, в свою очередь, искать что-то в его глазах. Всего через несколько секунд он выпустил её.
– Так и есть, – произнёс он, вернувшись к Федре. – Она – просветлённая.
Фурия вспомнила, что умирающий экслибр Зибенштерна в резиденции, взглянув на неё, прошептал: «Зеркало», – как будто обнаружил в её глазах что-то, что делало её его союзницей.
– Liber Incognitus, – сказала Федра. – Тебе открылось, что ты состоишь из слов в книге, властвующей над всеми нами. В книге, в которой записаны наши судьбы.
– Но каким образом?..
– Иногда просветлённые могут распознать друг друга.
– Зибенштерн выдумал вас обоих. – Фурия обратилась к Федре и Ментане и кивнула в сторону старика, стоявшего рядом. – Вам этого мало?
Герцог наморщил нос.
– Да, если допустить, что и наш создатель – всего лишь персонаж, описанный в другой книге. – Смакуя каждое слово, он повторил: – Выдумка, как и мы.
Возможно, эта точка зрения помогала Ментане иметь дело с Зибенштерном, не испытывая трепета перед своим творцом.
– Ты слишком мало знаешь об этом, чтобы по-настоящему верить. – В голосе Федры сквозила убеждённость. – Ну да, ты же и не можешь знать много. Но об этом позже. Давайте обсудим, что мы лично можем сделать, чтобы отсрочить катастрофу. Я полагаю, Зибенштерн всё уже тебе рассказал?
– Я думаю, да.
– Идеи уже начали поглощать ночные убежища. Самое позднее через пару дней они доберутся до нашей долины. Никто точно не знает, сколько народу живёт в лагере, может, четыре тысячи человек, может, пять, а может, и больше. Ментана – последний экслибр Зибенштерна, который остался у нас. Пока идеи не оказались здесь, он, вероятно, сможет открыть два или три портала, через которые успеет спастись горсточка женщин и детей. Но боюсь, что нам лучше поберечь его силы.
Федра схватила руку Ментаны. Это прикосновение выглядело не как ласка, а как скрепление договора. Почему-то Фурии было неприятно смотреть на это. Она вновь сосредоточилась на золотых ободках вокруг зрачков Федры.