Время библиомантов. Книга крови - стр. 42
– Фурия, – сказала Федра, – хорошо, что ты здесь.
– Стражники не пропускали меня.
– Стражники? – Взгляд Федры омрачился, когда она вопросительно взглянула сначала на Зибенштерна, а затем на герцога.
Губы Ментаны искривились в улыбке.
– Это было сделано по моему приказу. Я счёл нужным проверить силу нашей юной подруги. И её самообладание тоже.
Слова герцога прозвучали как нельзя более свысока, что немедленно напомнило Фурии, что она имеет дело с картинным злодеем из «Фантастико…». Впервые она встретилась с ним между страницами мира, тогда его сопровождала орда чернильных поганок. Как и Изида, Ментана обладал властью открывать портал между Забытыми землями и другими убежищами. После войны вход в ночные убежища запечатали лучшие библиоманты Академии, поэтому пробить щёлку в блокаде стоило колоссальных усилий даже таким могущественным существам, как экслибры Зибенштерна.
Переправив Зибенштерна в Забытые земли, Изида несколько дней лежала в коме и только потом начала восстанавливаться. Очевидно, Ментана пришёл в себя быстрее, но Фурия сомневалась в том, что даже у него хватило бы сил, чтобы проделать этот фокус больше двух-трёх раз. Очевидно, герцог тоже был не в состоянии спасти чернильных поганок – может быть, пару дюжин, не более, которые могли выскользнуть из убежищ, пока он держит портал открытым, но точно не всех.
Однако уж Федру-то он мог бы доставить в безопасное место в любой момент. Почему же она всё ещё была здесь? Неужели её приязнь к жителям ночных убежищ была настолько велика, что она и дальше готова была рисковать собственной жизнью?
Легендарная праматерь библиомантики, про которую ходило столько легенд, была, как и большинство жителей ночных убежищ, одета в армейские обноски: серый шерстяной свитер со спущенными петлями, спортивные штаны карго, все в пятнах и заплатках. Короткие волосы праматери библиомантики были цвета лавовых нагромождений, левый глаз налился кровью, а оба зрачка были окаймлены золотым ободком. Ничего подобного Фурия в жизни не видела. Даже если Зибенштерн был прав и эта экслибра была не настоящей праматерью Федрой, а лишь её подобием, выпавшим из мифов, она олицетворяла собой тип женщины, готовой умереть за свои убеждения. Эта Федра уже много лет властвовала в ночных убежищах, и каждый прожитый здесь год оставил неизгладимый отпечаток на её лице. Тело её было плотным и жилистым. Только её взгляд выдавал тревогу и озабоченность.
Казалось, Федра осознавала, что шансы её народа выжить стремились к нулю, и была готова ухватиться за любую соломинку, чтобы не допустить этого. И прежде чем разговор продолжился, Фурия отчётливо осознала, кто именно был этой последней соломинкой.
– Ладно, мы убедились в том, что ты достаточно сильна, чтобы напугать пару умирающих с голоду чернильных поганок, – сказала Федра, бросая неодобрительный взгляд в сторону герцога. – Может быть, теперь мы приступим к делу? Ведь ты за этим пришла сюда, не так ли?
Должно быть, Зибенштерн сообщил Федре, что Фурия теряет терпение. Был ли их поход к кораблю попыткой ускорить события? Девочка знала, что он строит собственные планы. Но почему он был так уверен в том, что Фурия не выдаст его Федре?
– Чего вы хотите от меня?
Прежде чем кто-то ответил ей, взгляд Фурии упал на зеркало без рамы, висевшее на стене возле двери. Под зеркалом находился маленький рукомойник со ржавым краном. По зеркалу змеилась трещина, его поверхность была испещрена коричневыми пятнами. Тем не менее Фурия как загипнотизированная подошла к нему ближе и стала внимательно рассматривать своё лицо.