Враг моего отца хочет меня - стр. 17
Взвизгивает, когда я отвешиваю шлепок по ее промежности, такой мощный, что пальцы охватывает жаром. Зато стерва замолкает, срываясь на рваные вздохи. Второй пятерней грубее сдавливаю хрупкое горло и ловлю от этого кайф, понимая одно: уйти уже точно не получится.
— Первое, что ты должна запомнить, — шиплю с каким-то азартом в голосе, от которого кровь воспламеняется в венах, — держи свой рот на замке. Кроме глупого дерьма из него ничего не выходит. Я ведь могу и продемонстрировать, как сильно боюсь твоего папочку. Только тебе не понравится. Никому не понравится. Поэтому не провоцируй меня, Стрекоза. — Запрокидываю ее голову и, оскалившись, приближаюсь к пухлым губам. — Ни словом, ни взглядом. Иначе заставлю тебя бояться даже моих шагов. — Молчит. Трясется с закрытыми глаза, а губы все так же упрямо сжаты. — Ты поняла? — рычу ей в щеку, злясь на себя и теряя контроль.
— Зачем ты вернулся? — наконец раздается тихий шепот. — Не доверяешь даже своему человеку? Думаешь, он бы составил мне компанию?
Я и сам не знаю, зачем…
Со стоном отталкиваю от себя треклятую ведьму, и та с трудом удерживает вертикальное положение, начиная пятиться назад.
— Я больше никому не доверяю, — слова вылетают из распирающей груди резкими пулями, когда делаю шаг к ней навстречу. Меня не покидает навязчивая идея свернуть эту тонкую шейку.
— Может, ты и в туалет со мной ходить будешь?
Неугомонная маленькая сука.
— Это мне решать. Ходить тебе в туалет или под себя, жрать с моих рук или с пола, пить или подыхать на привязи. Это понятно? Учись покорности, иначе придется научить тебя своими методами. Ты моя собственность. И дальнейшая твоя жизнь зависит от меня. Усекла?! — рявкаю, настигнув ее испуганное лицо и толкнув лоб своим. — Я решаю, — делаю глубокий вдох, — жить тебе или сдохнуть!
— Лучше сдохнуть, — шелестит дрожащим голосом, срывая меня с тормозов.
Хватаю девчонку за предплечье и волоку прочь из душевой. Надо закрыть ее к чертовой матери в подвале и не приходить в ближайшие дни. Ей полезно побыть в одиночестве, может тогда она поймет, что такое благодарность.
Веду стерву с лестницы под болезненный стон, насрать, что она босиком, сука должна знать свое место. Я и так слишком многое спускал ей с рук. Отворяю дверь в темницу и буквально заталкиваю ее туда, тут же закрывая, словно прячу самое настоящее проклятье в ящик Пандоры.
Резкими шагами пересекаю пустой коридор и, достав телефон, набираю Мирзоева. Пульс на пределе, внутри все коротит как в поломанном электрощитке. Блядство. Мне просто нужно потрахаться, наконец-то расслабиться, ведь я слишком долго лишал себя этой возможности. Делаю размеренный вдох и через пару гудков слышу голос Василия на другом конце трубки.
— Принеси девчонке чистую одежду, — требую, сжимая гаджет до скрипа в руке. — И мазь, — матерюсь под нос, — мазь для ран… руки это… самое… ей обработай. И не вздумай разговаривать с ней!
5. 4
Бес настолько быстро избавился от моего общества и запер в гребаном подвале, будто не мог больше ни секунды находиться рядом со мной. И нет, мне не показалось. Я не слепая. Я видела, как его буквально трясло, это ощущалось в каждом слове, жесте и тоне, которым он разговаривал со мной. Я прямо-таки раздражала его, и похититель не смог скрыть этот факт, как бы ни старался.