Вперед, по жизни - стр. 11
Наверное, поэтому Серый часто ходил за Лёнькой по поселку и позволял себя гладить. И за это Лёнька давал ему то кусок хлеба, то ещё что-нибудь, мясное. Иногда кость из супа или банку с остатками тушенки, чтобы он её вылизал до конца.
Серый – был какой-то смесью дворняги с носорогом, в нём каких только кровей было не намешано, но что-то лаечье в нём оставалось. Уши у него были приподняты, но кончики их висели, зато хвост был задран колечком.
В дерущейся своре собак особо выделялся здоровущий кобель с другого конца прииска. Его всегда держали на привязи, но сейчас он под воздействием паров «свадьбы» сорвался с неё, о чём свидетельствовал обрывок веревки на его шее.
Это был высокий, широкогрудый, с покатой спиной и воинственно задранным хвостом пёс.
Мужики поважали собак, натравливая их друг на друга и бросая между ними то кусок кости, то хлеба.
В этой свалке здоровущий кобель наскочил на Серого и, между ними завязалась нешуточная драка.
Мужики были в восторге от такого зрелища и ещё больше подзадоривали собак.
Пёс с верховья прииска начал одолевать Серого, хотя тот тоже в ответ огрызался, злобно рыча и стараясь укусить противника.
Но тут Лёнька увидел, что Серому сейчас будет плохо. Здоровущий пёс схватил Серого за глотку и начал валить его на спину. Серый даже начал задыхаться.
Не обращая внимания ни на кого, Лёнька схватил палку, которая подвернулась ему под руку и начал дубасить здоровенного кобеля по спине.
Тот взвизгнул и, прижав уши, отскочил от Серого.
Увидев Лёньку в центре дерущихся собак, мужики заорали:
– Ты что делаешь? Сейчас они тебя искусают, разорвут!
Но здоровяк отскочил после Лёнькиного удара и не стал больше бросаться на Серого.
Почувствовав, что здоровяк больше не кинется на него, Лёнька, продолжая размахивать для устрашения палкой, вытащил Серого из своры разъяренных псов за ошейник.
С другой стороны, в ошейник Серого вцепилась и Ритка. Так они вдвоем и затащили упирающегося Серого во двор Риткиного дома.
– Слышь, Ритка, у тебя йод есть? – Лёнька всё не мог отпустить от себя скулящего Серого из, головы которого капала кровь.
– Было, что-то у мамки, когда она мне мазала ногу, – начала вспоминать Ритка.
– Так, тащи! Видишь у Серого кровь идет? – скомандовал Лёнька.
– Щас, – тут же отреагировала на его просьбу Ритка и вбежала в дом.
Через несколько минут она выбежала с какой-то коробкой.
– Вот. Из неё мамка брала мне йод, – взволнованная Ритка передала коробку Лёньке.
Лёнька достал бинт из коробки, нашел там йод, намочил кусок ваты йодом и принялся обрабатывать кусок оторванной шкуры за ухом Серого.
Здорово цапанул его здоровяк. За ухом был оторван клок кожи с шерстью, из которого постоянно сочилась кровь.
Когда Лёнька смазывал йодом рану, Серый даже поскуливал. Наверное, йод щипал в ране. Но пёс не отходил от Лёньки, как будто чувствуя, что Лёнька делает ему добро.
Ритка, стоявшая рядом, придерживала Серого за холку, крепко в него вцепившись.
От волнения она всё время что-то тараторила, на что Лёнька не обращал внимания, время от времени автоматически отвечая на её вопросы:
– Лёнь, а ты не боялся, когда кинулся на собак? – Ритка попыталась заглянуть Лёньке в глаза.
– Да не помню я, – отмахивался от неё Лёнька, занятый обработкой раны.
– Лёнь, а ты всегда такой храбрый? – Ритка в восторге не отрывала взгляда от Лёньки.