Возвращение в СССР. Книга первая. Американский пирог. - стр. 4

–Нет, в эти дебильные игры я не играю!

–Нужно просто встать. Найти кого-то из моих друзей, которые помогут мне восстановить картину вчерашнего дня и ответят на все мои вопросы.

– А вопросов у меня не так уж много.

– Я хочу знать, где я и как я здесь, черт возьми, оказался?

Через минуту я резко сел на кровати и понял, что для похмельного утра чувствую себя уж как-то очень странно. Не было головной боли, верной спутницы похмелья. Не болели старые спортивные травмы. Не ныло плечо, из-за травмы которого в молодости мне пришлось распрощаться со спортивной карьерой в боксе. Не першило в горле от выкуренных накануне десятка сигарет. Дыхание было свежим, а никак с похмелья, когда, проснувшись, начинаешь оглядываться в поисках кошки, которая тебе ночью в рот насрала. Как я понял, у меня даже был утренний стояк, про который я уже и забыл, что он по утрам бывает. Опустил свой взгляд вниз я ОХУ(в общем охнул). Моя голая грудь была тщательно выбрита, без единого волоска, как попа грудного младенца. Мой живот был плоским, без намека на «пивной животик» который у меня появилось после того, как я завязла с активным спортом и к которому я уже привык, как к родному. Я схватил себя за подбородок. Он был совершенно голый, как пятка того же, мать его, младенца!

–Что, черт возьми, здесь происходит?!

Встав с кровати, почувствал во всем теле давно забытые осушения бодрости и энергии, которые так свойственны молодому спортивному телу, о которых я уже успел подзабыть. У двери было зеркало, я рванулся к нему. Из зеркала на меня смотрел подросток с длинными белыми волосами.

–Значит я подросток.

–Но как это возможно?!

–Боюсь, я к этому не готов!

Застыв перед зеркалом, я смотрел на свое отражение.

В дверь постучали, это заставило меня вздрогнуть.

–Майкл?! – донесся мамин голос.

–Ты уже встал? Пора собираться в школу!

– Боже, ты мой! Какая еще школа?! – растерянно пробормотал я, глядя на дверь.

– Майкл, – дверь распахнулась, и я увидел свою мать. Это была женщина лет тридцати пяти, склонная к полноте, довольно симпатичная, но не та, которой сигналят проезжающие мимо ее автомобили, а скорее та, которой гудят проходящие мимо поезда.

Взгляд ее наткнулся на мой член, торчавший в трусах, как статуя свободы. Слегка покраснев, она в смущении отвела взгляд в сторону.

–Все в порядке, Майкл? – спросила она, подозрительно глядя на меня.

–Да, все в порядке! – с досадой, вызванной неожиданным появлением непрошеной гостьи, ответил я. И попытался закрыть дверь.

–Твоя сестра уже освободила душ. Поторопись, а то опоздаешь в школу, – донеслось из-за закрываемой двери. Затем я услышал удаляющиеся шаги и приглушенные закрытой дверью голоса.

–До меня вдруг дошло, что я воспринимаю эту женщину своей родной матерью и только что общался с ней на английском, которым для меня был родным языком. Как будто я на этом языке говорил с раннего детства, и он мне был родным.

–Но как это возможно! Мой уровень английского языка даже в институте всегда был чуть выше уровня «Лондон из зе кэпитал оф грейт британ». Шутка тут в том, что «London» произноситься как «Ландан», а не как «Лондон». А «Великобритания» это географическое название острова, а не страны.

Я снова впал в ступор. Через какое-то время я осознал, что стою посередине комнаты и тупо повторяю: