Возвращение - стр. 7
– Не будем ждать! – отрезала Наташа. – Уходим сегодня. Когда война закончится, нам повестка не нужна.
Военный тяжело вздохнул и пошёл дальше. Вскоре мать Наташи заметила девушек и, подбежав, схватила Наташу за плечо:
– Что ты здесь делаешь?
– На войну уходим.
Мать Наташи окинула взглядом девушек. Она то хотела рассмеяться, то отругать их. В конце концов, она взяла себя в руки и спокойным, но непреклонным тоном сказала:
– Идите, возвращайтесь домой.
Проводы были душераздирающим зрелищем. Хотя председатель колхоза и офицер старались воодушевить людей словами о "славном пути и гордости", Левитан ещё вчера ознакомил всех с ситуацией на фронте, и многие понимали, что гордиться нечем. Фашисты с ужасающей скоростью продвигались вперёд, Красная армия отступала, крупные города сдавались врагу. В таких обстоятельствах не было места ни славе, ни гордости – здесь господствовала лишь смерть.
Вон там мужчина, присев на корточки, крепко обнял двоих детей и замер. Казалось, он даже не дышит. Только слёзы двумя лентами стекали по щекам. Стоящая рядом жена молча всхлипывала, глядя на них. Момент, достойный кисти художника. Они оба понимают, что муж уходит на смерть. В этой войне, несущей столько ужаса, само выживание кажется чудом. Последнее прощание людей, готовых пожертвовать собой ради блага страны. Безмолвное, без слов прощание. Даже слёзы текли тихо, покорно принимая судьбу…
Неподалёку девушка трясла своего возлюбленного за грудки, умоляя сквозь слёзы:
– Не уходи!
Танзиля знала эту девушку. Это Лейсания. Она работает в медпункте, а её парень – Ревмир. Он работал в клубе. Когда привозили кино, детей не пускали, а Танзилю Ревмир всегда пропускал. Танзиля восхищалась ими, думая, что они созданы друг для друга. Она пыталась представить на его месте своего любимого, но ничего не получалось.
– Не уходи… Осталось всего три дня…
– Вернусь, милая, вернусь… – пытался успокоить её Ревмир.
– Всего три дня! – словно не слыша его, повторяла Лейсания. – Всего три дня. Ради меня. Ради ребёнка, которого я ношу… Не уходи…
– Так надо, милая.
Лейсания с отчаянием бросилась на Ревмира, тряся его за грудки.
– У тебя же не только страна… – говорила она, доходя до грани отчаяния. – У тебя есть любимая. Есть я. В моём животе твой ребёнок… Хоть раз послушай меня… У тебя есть не только страна…
И, оттолкнув возлюбленного, она встала перед офицером:
– Товарищ офицер, прошу вас, не забирайте сегодня моего Ревмира. Оставьте его всего на три дня. Через три дня у нас должна была быть свадьба. Гости уже приглашены. А он уходит. Оставьте его всего на три дня, а… Я хочу побыть его женой… Пусть он не уходит всего три дня… Потом он пойдёт… Он ведь никуда не убежит… Товарищ офицер, вы меня слышите?
Офицер смутился. Он пытался отвести взгляд, но взял себя в руки.
– Нельзя.
– Почему нельзя? Это всего три дня!
– Вернётся– сыграете свадьбу, – попытался подбодрить офицер. – Вернётся…
– Товарищ офицер… – Лейсания в отчаянии схватила офицера за грудки, но её руки бессильно опустились. Она неуверенными шагами подошла к Ревмиру, который уже был рядом, обняла его и зарыдала: – Вернись, любимый. Вернись назло всем смертям. Я буду тебя ждать. Я буду ждать тебя до самой смерти.
И, внезапно вырвавшись из его объятий, она начала шарить по карманам. Немного повозившись, она достала кусок марли, нарезанный квадратиками.