Возвращение чувств. Машина. - стр. 26
Впрочем, разве она его не предупреждала? Предупреждала: нельзя так любить золото…
Нет, она всё же постарается сохранить ему жизнь… и свободу. Но, разумеется, без ущерба для себя. Пусть всё идёт по плану.
Конечно, ей очень повезло. Если бы не совершенное владение языком, голосом и телом, наверное, этот путь освобождения был бы ей заказан.
Ничего, что-нибудь другое нашлось бы – кто хочет, найдёт тысячу способов (а кто не хочет – тысячу причин!).
Как, однако, его высокопреосвященство смог предвидеть, что бояться надо именно её языка? Ничего, даст Бог, она и с ним встретится. И… разберётся.
Ладно, времени в обрез, займёмся делом.
Распустив, наконец, тугой узел волос на затылке, стянутый тряпицей, оторванной от подола, она с большим облегчением потрясла головой. Ф-ф-у-у…
Этот имидж своё дело сделал. Какое наслаждение!
Помассировав затёкшую кожу, она яростно почесалась, шипя сквозь зубы.
Проклятые вши! Как они мешали ей сосредоточиться! Ну, ничего – придёт, даст Бог, время, она избавится и от них. Не может же не быть в любую эпоху какого-то народного средства, типа керосина (впрочем, нет – керосина тут явно нету!)… Ну, или отвара – типа крапивы…
Пусть даже обезьянка на шею – знатная дама может себе позволить и не такое…
Так, стоп. Куда это её понесло. Рано ещё расслабляться и радоваться. Всему своё время.
Ведь не выполнена пока главная задача – освобождение. Вот и займёмся.
Узнать предстоит очень многое, а время поджимает. Продолжим работу.
– Ты крепко спишь! – уверенный и наполненный внутренней силой голос, – Ты слушаешься только меня! Что бы не случилось, ты не можешь проснуться без моего приказа! – он лежал на спине, такой умиротворенный и спокойный, что даже не верилось, что это именно он недавно был таким злобным, циничным и презрительным.
Подозрительный до крайности, и ещё дополнительно предупреждённый и проинструктированный, как же он стал её жертвой? Её будущим послушным орудием? Сможет ли она так манипулировать другими? Или…
За дело: с другими разберёмся, когда дойдёт их черёд.
– А сейчас, не переставая спать, ты честно и подробно, ничего не утаивая, ответишь на мои вопросы. Ты понял, что ты сейчас сделаешь? Отвечай!
– Да, я понял. Я отвечу на все ваши вопросы, – голос тихий, и… безжизненный, – сударыня. Я ничего не скрою и отвечу честно и подробно.
– Кто я? Как меня зовут?
– Вы, ваша милость, графиня Катарина Изабелла де Пуассон, в девичестве графиня де Буа-Трасси. По смерти мужа вы единственная хозяйка и наследница угодий и замка Шато Пуассон в Шампани.
Вот как. Значит, пока она – землевладелица. А после смерти? Кто был бы её наследником? Ладно, не горит.
– Какой сейчас год?
– Одна тысяча триста третий от Рождества Христова, ваша милость.
– Не называй меня больше «ваша милость», просто отвечай на вопросы. Сколько мне лет?
– Тридцать один.
– В какой стране мы находимся?
– Во Франции. – если бы он был не в своём теперешнем состоянии, её вопросы могли бы его просто шокировать, а затем и навести на разные интересные, и крайне для неё нежелательные мысли. Позже нужно будет разузнать про эту эпоху с её спецификой, побольше. Ведь те, с кем ей предстоит встретиться снаружи, не будут загипнотизированы…
Не хотелось бы перед ними выглядеть полной дурой!
Например, янки (который при дворе короля Артура), попав в аналогичную ситуацию, помнил хоть одну важную вещь – позволившую ему и выжить, и занять подобающее положение: затмение.