Возможность острова - стр. 40
Главная задача доклада сводилась к тому, чтобы перечислить ограничения и запреты, налагаемые элохимитами на сексуальную жизнь. Здесь все было просто: запреты отсутствовали – если все происходило между совершеннолетними и, как говорится, по обоюдному согласию.
На сей раз вопросы были. По большей части они касались педофилии: элохимитам случалось подвергаться судебному преследованию по этому поводу – в конце концов, кто в наши-то дни не преследовался за педофилию? Тут Одиль могла сослаться на предельно ясную позицию пророка: в человеческой жизни есть момент, именуемый пубертатным возрастом, когда возникает сексуальное желание; в зависимости от конкретной личности и от местности возраст этот колеблется от одиннадцати до четырнадцати лет. Заниматься любовью с человеком, который этого не хочет или не в состоянии ясно сформулировать свое согласие, то есть с тем, кто не достиг пубертата, плохо; но все, что происходит после пубертата, безусловно не подлежит никакой моральной оценке, и больше по этому поводу сказать нечего. Вечер стремительно увязал в здравом смысле, и я начинал ощущать потребность в аперитиве; все-таки с этим они переборщили. К счастью, у меня в чемодане имелась заначка, и в качестве ВИПа мне, естественно, был предоставлен одноместный номер. Погрузившись в легкое послеобеденное опьянение, я лежал один на кровати «кинг-сайз», на девственно-чистых простынях, и подводил итоги первого дня. Как ни странно, многие члены секты не выглядели идиотами; а что еще удивительнее, многие женщины не выглядели уродинами. Правда, они любым способом старались привлечь к себе внимание. В этом отношении пророк стоял на твердых позициях: если мужчина должен прилагать усилия, чтобы сдерживать свое мужское начало (мачо и без того залили весь мир кровью, взволнованно восклицал он в различных интервью, которые я видел на его сайте), то женщина, напротив, может дать выход своей женственности и врожденному эксгибиционизму посредством всех блестящих, прозрачных и облегающих нарядов, какие только предоставлены в ее распоряжение фантазией всяческих кутюрье и художников: в глазах Элохим нет ничего приятнее и великолепнее.
Именно этим они и занимались, и за ужином уже ощущалось легкое, но неослабное эротическое возбуждение. Я чувствовал, что всю неделю оно будет нарастать; а еще я чувствовал, что реально не буду от этого страдать и мне вполне достаточно мирно накачиваться спиртным, глядя, как клочья тумана ползут в лунном свете. Сочные пастбища, коровы с шоколадок «Милка», заснеженные вершины – отличное место, чтобы забыться или умереть.
На следующее утро первую лекцию читал сам пророк: он явился весь в белом и стремительно взлетел на сцену под лучи прожекторов среди оглушительной овации; его встречали standing ovation – ему аплодировали стоя! Я вдруг подумал, что издали он смахивает на обезьяну; возможно, дело было в соотношении длины передних и задних конечностей или в позе, не знаю, впечатление было очень мимолетным. К тому же он не казался злой обезьяной: просто обезьяна, с приплюснутым черепом, вполне жизнелюбивая, не более.
А еще он, безусловно, смахивал на француза: ироничный взгляд так и искрился лукавством и насмешливостью; он бы отлично смотрелся в какой-нибудь пьесе Фейдо.