Вожделение - стр. 20
Возможно, поэтому я пропустил появление Регины. Она дернула дверь автомобиля за ручку с моей стороны, в незастегнутой, но запахнутой куртке. На лице не было макияжа, чистая, умытая кожа. Ноздри раздувались от гнева, брови сурово нахмурены, кажется, ещё немного и начнет меня душить. Но такой она мне нравилась ещё больше.
Я опустил стекло, убирая между нами последний барьер.
— Чего ты… вы, — сбилась она, но тут же начала заново, — вы чего здесь торчите, под окнами моими? Что за представление?
Я понял, что сидеть вот так не могу. Распахнул дверь, оттесняя ее чуть в сторону. На улице ветер, колючий, порывистый, снег в лицо бросал, но Регина морщилась только. Я протянул руку, натягивая капюшон на ее голову. Она не испугалась, не пошевелилась даже, когда мои пальцы задели кожу женских скул.
Ей ничего, а меня током пронзило в который раз, разрядом от башки вдоль всего тело по позвоночнику.
Рядом с ней башню сносило. Мозг вообще отказывался соображать, напрочь, только инстинкты, только демоны, которые диктовали, что надо делать и как себя вести.
Дико. Как животное. Ещё не поздно затолкать ее в автомобиль и увезти к себе.
А потом раздеть и долго трахатать, так, чтобы она кончала, выкрикивая мое имя. От этих фантазий в паху заныло, в джинсах стало тесно.
Я сейчас всерьез просчитывал, как долго смогу прятать Регину в своей квартире. Да хоть вечность!
Только вечности у меня не было.
— Я тебя хочу, — невпопад, игнорируя все, что она возмущённо говорила мне, не забывая при этом тыкать пальцем в грудь.
Само совершенство.
Регина задохнулась, возмущённо:
— Я замужем!
Но разве можно идти со штампом в паспорте, пытаясь остановить цунами? Да срать я хотел на этого Алешеньку. Возможно, физически он смог бы составить мне конкуренцию, особенно сейчас, когда я забросил все занятия и тренировки.
Но, благо, у меня были сотни других способов вывести его с поля игры, не допуская открытой стычки.
И сейчас я сделал то, о чем давно мечтал. Схватил Регину за куртку, потянул на себя и впился в губы.
Они прохладные, но такие сочные, дыхание со вкусом мятной зубной пасты.
Я ее к себе прижал, одной рукой нашаривая грудь под распахнувшимся пуховиков, через тонкий слой одежды, которой не успел разглядеть. Зато чувствовал горошины сосков, твердые, упругие, и мне хотелось их втянуть в рот, провести языком.
Она кулаками мне по груди стучала, но я отметил — сопротивлялась слабо.
Мои демоны визжали, задыхаясь от счастья, когда я потянул резинку ее юбки, чтобы запустить руку в трусики.
Я как одержимый был, так горячо, кровь от нее кипит, и абсолютно плевать, что мы стояли на обозрении у всего двора, над нами фонарь светил, четко над головой, чтобы точно не проглядеть.
Я мечтал только об одном: погрузить пальцы внутрь, коснуться ее там, куда сейчас, пульсируя, устремлялась вся кровь.
Влажно. Горячо. Блядство…
Пощёчина, обжигающая и звонкая, опалила мне лицо. Я боль почувствовал далеко не сразу, но отшатнулся инстинктивно. Левая сторона.
Тик-так, Ланских.
— Придурок!
Регина отпрыгнула от меня, тяжело дыша, дрожащие руки цеплялись за полы куртки. Лицо раскраснелось, одна прядь залезла ей в рот, но она не замечала. Ее грудь ходуном ходила, да и мое дыхание к черту сбилось, я дышал глубоко, пытаясь успокоить своих демонов.