Вожак - стр. 7
— Что-то никак, — вздыхаю пьяно и печально, глядя на него с вызовом.
Он приседает рядом на корточки и подхватывает пальцами мой подбородок, разворачивая к себе лицо.
Смотрим друг другу в глаза.
Я его не боюсь. Не боюсь! Не боюсь! Не боюсь!
Вижу своё отражение в этих чёрных холодных омутах, за которыми ничего не разобрать! Чувствую дикую злость от этого холода! Стоит ему выйти за дверь нашей спальни, и он будто забывает о том, как ласкал меня ночью! Упорно и основательно! Будто хотел вывернуть наизнанку мою душу!
Мои глаза голубые. Отвечаю ему тем же! Тем же холодом!
Он сжимает челюсти и обманчиво мягко говорит:
— Если не хочешь расстаться со своей крысой, приведи себя в порядок и через пять минут будь в моём кабинете.
— Ты… — задыхаюсь от злости и толкаю его плечи. Хватаюсь за его рубашку и ору, повиснув на нём: — Только попробуй! Слышишь! Я… я…
Он отталкивает мои руки и встаёт, бросив незаинтересованное:
— Ты что?
Смотрю на него. Потом смотрю ЗА него. Где охрана прячет глаза, жалея меня. Там пять человек. И все смотрят.
Как же я ненавижу это...
— Я… вскрою себе вены... — дрожащим, но очень убедительным голосом сообщаю ему.
Мой муж мгновенно оказывается на коленях и хватает меня за вырез платья, дёргая на себя.
Наши лица почти соприкасаются. Моё лицо опаляет его драконье дыхание.
— Что ты сказала? — кошмарно угрожающе требует он.
Сглатываю. Я готова поклясться… что видела в его глазах... страх?..
Я… я не знаю…
Мне показалось...
У меня вообще в глазах троится... я так напилась... прямо, как и хотела...
Его цепкий взгляд блуждает по моему лицу. Внимательный, ничего не упускающий.
— Я покончу с собой… — повторяю более упрямо, начиная заводиться, злиться и сопеть.
Чтобы там ни было в его глазах, ЭТО сменилось насмешкой и спокойствием.
Ненавижу...
— Из-за собаки? — уточняет мой муж, выгнув бровь и ослабляя свою хватку.
— Да, — отвечаю твёрдо, сжав губы.
Я бы могла такое сделать. Просто из вредности.
— Ну и дура, — брезгливо бросает он, отталкивая меня прочь и заставляя почувствовать себя именно такой.
Дурой, которая вскрыла вены из-за той-терьера!
— Пять минут, — напоминает он, выходя через развороченную дверь.
Ненавижу.
ШЕСТЬ минут спустя я сижу в кресле для посетителей. В соседнем кресле сидит Максут. Фати принесла мне травяного чаю, который я забрала из её рук с благодарностью. Она прошлась нежной ладонью по моим волосам и тихонько удалилась, моя любимая фея-крёстная. Я солгала: есть ещё одно существо на свете, которому я не безразлична, — это наша экономка.
Вдыхаю ароматный душок, поднеся кружку к губам. Не знаю, что это такое, но я трезвею с двух глотков.
— Узнаешь женщину, если услышишь ещё раз? — спрашивает мой ненавистный муж, погрузившись в глубокое хозяйское кожаное кресло.
— Вряд ли, — говорю, глядя сквозь него.
Зачем её узнавать? Она наверняка безмозглая идиотка, значит, сама попадётся.
— Максут, можешь идти, — снисходит наш господин, отпуская охранника. — Найди мне этих дебилов поскорее.
Вот и я о том же.
Максут мог бы сцапать их на месте, но у него ведь была другая задача. Он должен был ходить за мной тенью.
Мужчина бросает на меня быстрый взгляд исподлобья, вставая. Стараюсь на него не смотреть. Он видел мою грудь. Одну. Ну, почти видел...
Посторонние мужчины вообще на меня никак не реагируют. Будто я что-то бестелесное. Поэтому внимание Максута смущает вдвойне.