Война забытая, Война оболганная - стр. 22

Некоторые «историки» пытаются пенять Советскому Союзу на то, что между ним и Польшей также существовал Договор о ненападении, заключенный в 1932 году и два года спустя пролонгированный на срок до 1945 года. Так-то оно так, но договор был с правительством Польши, а по состоянию на 17 сентября 1939 года таковое уже обильно смазало пятки салом и готовилось, по собственному выражению президента страны Игнация Мосьцицкого, «перенести свою резиденцию на территорию одного из союзников» (куда уж пустят). Сторонники версии о «советской агрессии» на это возражают, что пан президент на момент начала советского наступления «все еще находился на территории Польши». Ну да, находился – одной ногой. Во время обращения к соотечественникам, обвиняя СССР в «попрании вечных моральных принципов» и обзываясь «бездушными варварами», сидел он никак не в Варшаве (откуда смылся еще 1 сентября), а в крохотном сельце Куты – поближе к румынской границе, через которую и рванул восвояси вечером 17 сентября. Несколькими часами позднее страну покинул и главнокомандующий ее армией маршал Эдвард Рыдз-Смиглы. Да, отдельные части и подразделения польской армии еще пытались драться с немцами, отчаянно надеясь на «приход союзников» – то есть англичан и французов. Но Польши, как государства уже более не существовало. При этом следует отдать должное советскому правительству – необходимую «для приличия» паузу оно выдержало, несмотря на бешеное давление, которое на Кремль пытались оказывать из Берлина. Там, начиная с 4 сентября, требовали от нашей страны ввести войска в Польшу. Однако, до определенного момента Сталин предпочитал сдерживать уже готовые к наступлению и полностью развернутые Белорусский и Украинский фронты. Скорее всего, Иосиф Виссарионович опасался тонкой ловушки, которую Советскому Союзу могли подстроить в данной ситуации. Представим себе на минуту, что СССР, не став выжидать после начала немецкого наступления ни дня (то, что польская армия не выстоит против Вермахта сколько-нибудь долго было ясно до того, как прозвучал первый выстрел), начинает ввод войск сразу же. И тут Берлин и Варшава заключают перемирие… Можно не сомневаться в том, что с нами поляки мириться точно не захотели бы – и вот тут-то Советский Союз вполне мог получить войну со всем Западом. Понятно, что на тот момент мы были к ней готовы еще меньше, чем летом 1941 года. В ноте, которая была вручена утром 17 сентября в Москве польскому послу Вацлаву Гржибовскому говорилось о том, что их «государство и правительство перестали существовать» и Польша «превратилась в удобное поле для всяких случайностей … несущих угрозу СССР». Советские войска переходят границу, чтобы «взять под защиту брошенных ими на произвол судьбы единокровных украинцев и белорусов».

Где тут неправда, подвох или лицемерие? Гржибовский, по обыкновению своих соотечественников, принялся «включать дурака» и отказываться принять эту ноту, как «ненастоящую». Ничего – после соответствующего внушения принял как миленький, да еще и под расписку. Те же самые слова прозвучали и в радиообращении, с которым вскоре выступил Нарком иностранных дел страны Вячеслав Молотов: «в сложившейся ситуации мы обязаны подать руку помощи своим братьям – белорусам и украинцам».