Война потерянных сердец. Книга 2. Дети павших богов - стр. 57

А все-таки… Эта мысль не шла у меня из головы. Ишка, к моей ребяческой обиде возглавивший отряд, придержал коня, поднял голову к тускнеющему небу, дважды потянул носом и без лишних слов объявил:

– Ночуем здесь.

Я готова была заспорить просто от неприязни к его тону.

Но все утомились, так что возражать не стали. Сиобан с Ашраи отошли подстрелить несколько кроликов – вместе, по невысказанному согласию не оставлять никого вооруженного без присмотра, – а остальные стали устраиваться.

Охотников долго ждать не пришлось. Издалека было слышно, как Ашраи быком ломился сквозь заросли.

– Непочтительность! – бросил он, держа за хвосты убитых белок.

– Смешно! – бормотала Сиобан.

Она принесла двух куропаток, при виде которых у меня потекли слюнки. Мы весь день не ели, а куропатки выглядели соблазнительнее добытых Ашраи грызунов. Ишка выпрямился. Он разводил костер, и отброшенная им со лба волна золотых волос взметнулась языком пламени.

– В чем дело? – спросил он.

Всякому было очевидно, что дело неладно.

Сиобан, взглянув на меня, с досадой покачала головой.

– Она, – пробурчал Ашаи, – не почитает наших обычаев.

– Более почтительно было бы оставить их в луже? – огрызнулась Сиобан.

Ашраи фыркнул.

Взгляд Ишки стал жестким, он чуть заметно изменился в лице. Я перехватила его взгляд – на мертвых птиц в руках Сиобан.

– Мы не убиваем птиц, – холодно сообщил он. – И тем более не едим.

Я волей-неволей признала, что в этом есть смысл.

– Я готова есть грызунов из… почтения к обычаям вишраи. Но хотелось бы узнавать о них заранее, а не нарываться без предупреждения. – Сиобан обожгла Ашраи взглядом. – Ударивший мне в спину редко уходит живым.

– Он тебя ударил? – Брови у меня взлетели на лоб.

Сиобан подошла ближе, и в свете костра стала видна кровавая полоса у нее на плече.

Моя дипломатическая выдержка рухнула под наплывом ярости.

Клинок сам собой вскочил в руку. Два шага, и я всем телом прижалась к грузной туше Ашраи, а мой клинок уперся ему в подбородок.

– Не смей поднимать на нее руку! – прорычала я.

Резцы у меня успели заостриться.

Едва угроза сорвалась с языка, я ощутила спиной тепло другого тела – и холод стали у горла.

– А я прошу того же от тебя.

У меня волосы встали дыбом, так близко прозвучал голос Ишки. Гладкий, спокойный, но холодный, как прижатая к коже сталь.

Две секунды никто не дышал. Потом все разом опустили готовое ужалить оружие. И настороженно уставились друг на друга: ну-ка, посмей ударить первым! Я сцепилась взглядом с Ишкой. Между нами гудел костер, в волнах жара его гладкое лицо шло рябью.

Я, как никогда, ощущала груз ответственности, возложенный на меня отцом. По положению в отряде я не уступала Ишке. Я позволила ему выдвинуться вперед. Больше не позволю. Вишраи тысячу лет были нам врагами и снова будут врагами, едва минует этот краткий миг безвременья.

Я не позволю себе об этом забыть.

Я запретила себе заговаривать первой. Ишка, как видно, принял на себя такой же обет. Мы мерились взглядами в безмолвной борьбе за власть. Молчание прорезал голос Кадуана.

– Все вы, – просто сказал он, – ведете себя как дети.

Упрек в его голосе словно порвал натянутую нить.

Ишка повернулся к Сиобан:

– Ашраи не должен был поднимать на тебя клинок. От его имени приношу извинения.

– Я предпочла бы услышать извинения от него, – сказала Сиобан.