Война потерянных сердец. Книга 2. Дети павших богов - стр. 40

Отчего меня так встряхнуло? Я просто смешон. И вдруг я… что я? Рассердился? Слово казалось неподходящим, но чем другим ответить миру, который выбрасывает жизнь Райана Алеора как ненужную вещь, а потом швыряет в ту же алчную пасть его братишку?

– Макс, ты в порядке?

Робкий оклик Мофа вырвал меня из задумчивости. Я обернулся. Парень, обхватив пустую миску, большими глазами смотрел на меня. Он весь день со мной почти не заговаривал, – верно, моя вчерашняя вспышка его напугала.

– Зачем ты пошел в армию? – спросил я вместо ответа.

Его круглые глаза стали еще круглее.

– Я же говорил: Элен – учитель не из лучших, и…

– Не то, Моф. Я… – Я со вздохом ущипнул себя за переносицу. – Я не для того спрашиваю, чтобы тебя выбранить. Я хочу знать ответ.

Он с опаской разглядывал меня.

– Начистоту, – попросил я. – От сердца к сердцу.

– Я и не вру. Все так и было. Элен как учитель не сравнится с Саммерином. А там сулили уйму – правда уйму денег, – а ты же знаешь, мой отец…

– Если твой отец нуждался в деньгах, мы могли бы найти другой способ.

Он потупился:

– Не только в этом дело. Просто… Вы с Саммерином и Тисааной отправились бить рабовладельцев! А я учил уроки и ничем не мог помочь. Поэтому, когда вербовщики стали зазывать, я подумал… – Он пожал плечами. – Хоть какой-то прок с меня будет вместо…

– Моф, тебе, проклятье, двенадцать лет!

– Тринадцать!

Я воздел руки:

– Разумеется, это все меняет.

– Вы с Саммерином служили с двенадцати.

Меня будто под дых ударили.

– Это другое.

– Почему? Повелеваю я хуже вас. Но я научусь. Кое-чему уже научился, я все время упражнялся. Я с вашего отъезда в Трелл даже не поломал ничего. Я смогу быть не хуже вашего. – Брови у него сошлись, пальцы стискивали край миски. – Я буду работать втрое больше. Но я хочу быть не хуже вас.

Я зажмурился. В темноте под веками вставало давнее воспоминание. Брат, семнадцатилетний, вкладывает меч в руку мне, десятилетнему. Или я сам схватил, насмотревшись, как он машет клинком?

Я втянул в себя воздух и выдохнул медленно, сквозь зубы.

– Время, проведенное на поле боя, не придаст тебе ценности и не увеличит твоего искусства.

– Но…

– Мы с Саммерином чуть не десять лет пытаемся исправить то, что сотворила с ними Ривенайская война. Ты это понимаешь?

– Но, Макс…

– Не перебивай меня. – Я погрозил ему пальцем. – Слушай. Я перевел тебя в эту часть, чтобы ты мне помогал. Когда доберемся до Антедейла, будешь в лагере заниматься важнейшими делами снабжения и обустройства и на милю не подойдешь к полю боя. Понял?

Он сильнее прежнего свел брови:

– Но?..

– Моф, ты понял?

Он надолго замолчал, задумался. И наконец выговорил:

– Значит, не будет с меня никакого проку.

– Иногда лучшее, что ты можешь сделать, – это быть бесполезным, – сказал я ему.

И оборвал разговор.

Мне снилось воспоминание. Снился Эсмарис.

Мне было пятнадцать, и я сидела в одном из множества его изукрашенных бархатом салонов. Со мной были еще две женщины, тоже рабыни, – под конец я стала фавориткой, но тогда еще нет. Обе были старше меня и невиданно красивы. Они увивались вокруг Эсмариса и его полководцев, а те воспринимали их как деталь обстановки, уже поднадоевшую. Впрочем, женщины знали свою роль, как и я свою. Они были приевшимся угощением, а я – еще диковинкой: девочка-фрагмент с необычной кожей, необычными глазами и умением создавать таких красивых бабочек.