Война маленького человека - стр. 12

: «Надеюсь, это НАШИ самолеты». Мой дом был расположен достаточно близко к району аэропорта, и взрывы, раздававшиеся там, были хорошо слышны. Днем мне надо было по делам в город. Город был пуст, но «Зеленстрой» как всегда исправно поливал и пропалывал газоны. Я даже собиралась пойти на йогу, но троллейбус шел только до середины пути. Водитель сказал: «Дальше не едем. На железнодорожном вокзале война». Я пошла пешком. Только что закончился дождь. Асфальт был мокрый. Вдали гремели взрывы. Их можно было перепутать с грозой. Я проходила мимо ставка. Рыбаки спокойно, как ни в чем не бывало, ловили рыбу. Донецкий сюрреализм только начинался.

Свет был, интернет работал, все обсуждали последние события. Я залезла «по уши» в интернет. Помню, мне еще пришлось успокаивать свою московскую знакомую, которая билась в истерике по ту сторону границы, что нас (Донецк) бомбят, она знает это из российских новостей.

Вот так всю ночь мы сидели в интернете и ждали, что вот-вот, и все закончится, и нас освободят. Я говорю о себе и о «своих» друзьях. Взрывы становились тише… Освобождения в тот день мы так и не дождались.

«Украинские войска приостановили АТО и поставили ультиматум сепаратистам – сдаться до 4 утра. В случае отказа АТО будет продолжена», – сообщили нам средства массовой информации.

У меня был открыт балкон, на улице непривычно тихо, к военной тишине мы еще не привыкли, только было слышно, как у кого-то из соседей плакал малыш.

Было 26 мая, и это был только первый день войны в Донецке, именуемой АТО (антитеррористической операцией). Первый день реальной войны, которая пришла в наш город.

26 мая – день начала АТО

Я на следующий день по своей любимой привычке совершила пешую прогулку по городу. Город еще не вымер, он испуганно замер, на улицах никого не было. Но пациент был скорее жив, чем мертв. Я купила букет цветов у бабушки на Шахтерской площади. Бабуля продала его за копейки и очень спешила домой, ее пугал комендантский час, который ввели с 20.00, а было уже начало девятого. Никто еще серьезно к этим нововведениям не относился. Я спросила: «А кто ввел комендантский час?» Бабуля мне в ответ: «Ну эти, самозванцы».

После начала АТО из города потянулись вереницы машин. Говорят, только за один день уехали 150 тысяч человек. Страну стали наполнять беженцы из Донбасса. А Facebook заполнили посты на украинском языке, написанные как под копирку о донецких и луганских, сидящих в «бандеровском» Львове на всем готовом и люто ненавидящих Украину. Частично это было правдой. С одним «но». Те, кто писал эти посты, не знали психологию донецких и луганских «ватников». Они бы никогда не поехали в украиноязычный Львов, потому что искренне боялись «бандеровцев». Они осели в Днепре, Харькове, Одессе, в крайнем случае Виннице. Эти написанные как под копирку посты были частью информационной войны, которую Украина проиграла. Посты «шарились», их «лайкали». Донецких и луганских люто ненавидели.

В начале июня я по делам съездила в Киев. Из Донецка еще ходили поезда, но в городе уже вовсю хозяйничали «орки». Я помню, как я лежала на своей полке, и мне казалось, что сейчас поезд остановится, ворвутся «эти» с жуткими полосатыми ленточками и меня не пропустят в Украину. Выдохнула я только в Киеве.