Война - стр. 6
– Не приближайся и лучше не дыши, – дал мне совет бригадир ремонтников: – Охладитель потёк, а он токсичен.
Забравшись на корпус, я прошёлся к загнутому куску брони – тому самому, что из рубки так походил на неряшливый обрывок ветхой ткани. Вблизи, этим обрывком оказался броневой лист, стёртый практически в ноль, отчего структура военного композита и приняла вид ветоши.
– Исправим, – поспешил успокоить меня бригадир: – Возьмём образец целой с плиты и синтезируем по подобию. Не впервой. Ты, командир, в голову не бери. Проблемы то. Ты в голову лучше пивка там залей, или чего по крепче.
– Угу. – Я кивнул и подошёл по ближе к торчащему куску брони. Из рыбки было сложно оценить весь масштаб разрушений, и подойдя вплотную я присвистнул – казавшийся издали клоком ткани лист, задирался выше меня. Присвистнув ещё раз я обошёл его кругом и присел на корточки подле неровного отверстия в корпусе. Внутри дыры было темно, только очень слабо, на пределе моего зрения, что-то мерцало в черноте.
– Ты, это, не переживай. Исправим. Главное, – оно в голове, – начал старую песню бригадир и я кивнул вставая. В конце концов – он проффи, ему виднее, но всё же – одно столкновение и такие повреждения. Я покачал головой и зачем-то пнул вздыбившуюся броню. Хотел пнуть – стоило мне замахнуться ногой, как другая, словно только и ждала этого момента поскользнулась, и я отчаянно замахал руками, пытаясь сохранить равновесие.
Крак! Рукав комбинезона с неприятным треском разорвался, зацепившись за край торчащей плиты, одновременно разворачивая и закручивая меня лицом к ней. Я успел инстинктивно выставить другую руку, но она, в отличии от первой пробила истончившуюся поверхность металла, и я всей грудью врезался в остатки бронеплиты.
– Экий ты… – Судя по тому, как ловко бригадир поймал меня за пояс, к подобным казусам он был готов.
– Спасибо. – Я попытался отлипнуть от металлической поверхности, но смог отделиться от неё только после того, как старшина ремонтников с силой дёрнул меня за всё тот же многострадальный пояс. Сильно дёрнул, с чувством – так, что ремень выдавил из груди весь запас воздуха и некоторое время я ощущал себя как после хорошего удара в живот.
– Ты, это, летун. Вниз иди, да. Ты там, – он ткнул большим пальцем себе за спину, в сторону рубки: – Там рули, ручки свои и приборы дёргай. А тут мы поработаем. Спускайся.
Спорить с ним было бессмысленно и я, заботливо придерживаемый им за пояс, перешёл на платформу.
Оказавшись внизу я некоторое время бродил среди снующих ремонтников, и даже пытался им что-то советовать. Недолго, правда пытался – меня довольно быстро, хотя и корректно, попросили не мешать, посоветовав заняться чем-то своим, пилотским, и я, отойдя к опущенному с кормы трапу, уселся на нижнюю ступеньку и закурил.
– Одежда – зеркало души человека, – услышал я мужской голос и повернулся в сторону неслышно подошедшего его обладателя. Это был молодой парень, лет на пять, наверное, моложе меня. Одет он был в чистый, но сильно застиранный лётный комбинезон с накинутой на плечи вытертой, светло коричневой кожи, курткой. Эмблем подразделений на куртке не было.
– Моя душа – в лохмотьях, – ответил ему я, припомнив уроки Инквизиции, кивком головы предложив сесть рядом. Делать было нечего, в бар идти желания не было, и я маялся от вынужденного безделья.