Вова грабит банк - стр. 3

Когда стало темнеть, язык у Вовы только развязался. Лена стала водить плечами. Её платье не защищало от вечерней прохлады; видимо она продрогла до такой степени, что могла бы стать живым термометром для метеорологов.

– У тебя дома есть коньяк?

Он уже рассказал ей о том, что живет неподалеку. Но пришлось констатировать: коньяка нет. Лена же водку не пила:

– Идём. Я куплю.

Он спросил:

– Куда?

– К тебе! – просто ответила Лена с таким видом, будто это было самым логичным решением за всю историю человечества. – Мне надоело тут…

Так она попала к нему домой и осталась на ночь. Вове пришлось пыхтеть изо всех сил, чтобы не ударить в грязь лицом. Но понравились Лене его старания или нет, осталось загадкой. В постели апатия Лены доходила до степени крестьянки, привезённой с выставки “Сон в летнюю ночь”. В конце действия гостья безмятежно развалилась и с полным равнодушием произнесла:

– Харашо…

И отодвинулась, затем уснула.

Утром Вова принялся делать завтрак, а пока яичница жарилась, решил впечатлить гостью своими работами. Он открыл стеклянную полку с клееными модельками самолётов, которую возглавлял легендарный ТУ-144. Затем пришла очередь самого сокровенного: Вова достал со шкафа знаменитую диораму. Каждая деталька на искусственной поляне была изготовлена вручную. Маленькие домики на пашне выполнены с такой тщательностью, что даже муравьи могли бы позавидовать. И поначалу гостья проявила интерес: Лена склонилась, поправляя волосы. Но через секунду она резко выпрямилась и с уверенностью доктора наук заявила:

– Возле домиков должны быть гномики!

Почему в её голову забрели именно гномики, возможно даже искушённый психолог не ответил бы. Но в своём мнении Лена была твёрдо уверена! Вова оказался в затруднении: гномиков у него не было и в общем-то на диораме они не предвиделись. Пришлось включать фантазию. После замешательства Вова признался, что гномики, разумеется, есть! Но живут они в земле – под домиками.

И это сработало! Лена тут же успокоилась, согласившись, что диорама выглядит гораздо лучше – с гномиками, скрытно живущими под домиками. Радость Лены напоминала открытие архитектора волшебного мира, который гордился созданной экосистемой подземных гномиков!

После всего что случилось, Вова осознавал – Лена явно не блистала интеллектом! И всё же пытался развлечь. Он подсовывал ей детальки собственного крафтинга, любимые брошюры Блока и Есенина. За его передвижениями Лена следила взглядом ленивца, провожавшего гоночные болиды. Покажи ей Вова полное собрание томиков Ленина или тайный знак Тамплиеров; Лена скорее всего посчитала бы их артефактами древней цивилизации. Она постоянно кивала и произносила привычное “сьщмисщно”, а когда удивлялась говорила – “дя ты сщьто?!”

Но несмотря на недалёкость (или именно благодаря ей), Лена всё же очень нравилась. Вова нутром чувствовал, как она была полна наивной доброты, нетипичной для красоток, чем-то напоминая Русалку, которая из любви попала в мир жестоких людей. Лена не чванилась своим богатством и не лицемерила как Галя.

Правда о личной жизни скрытничала. При каждом намёке она уводила взгляд. А когда вопрос прозвучал прямо, Лена снова забавно прошепелявила, напоминая, что рассказывать ей нельзя. Отчего к достоинствам девушки можно было отнести ещё и преданность слову. Вова даже подумал: “Если бы у меня был рейтинг достоинств по шкале от 1 до 10, то Лена заняла бы уверенное место где-то между “наивной откровенностью” и… “гномиками”.