Вот так запросто - стр. 13
– Залив хорошо знаешь?
Мэтт кивнул.
Капитан нахлобучил кепку на глаза.
– Прокати-ка меня по заливу. Только ни на что не натыкайся.
И Мэтт начал управлять катером. Обогнул остров Чебиг, двинулся к Малому Французскому острову и к Бастину, прошел мимо Свинки с Поросятами – подойти к ним поближе можно только по высокой воде, в разгар прилива, – а оттуда к Верхней Гусыне, а оттуда мимо островов Гусята снова вышел в океан, а потом проделал долгий путь к острову Китобоец, а оттуда к острову Стокман, и вода была синяя-синяя, а небо – еще синее, и если бы капитан не закрывал кепкой глаза, то заметил бы, что лицо у Мэтта почти счастливое.
У подветренного берега Стокмана встали на якорь, и «Волк» беспечно закачался на невысоких волнах. Капитан открыл сумку-холодильник, достал завернутые в бумагу сэндвичи с тунцом – Мэтт, развернув свой, выбросил помидоры и огурцы за борт и сразу оценил, до чего же капитан любит майонез. Запивали водой – Мэтт выпил почти всю бутылку, потому что капитанский брауни был почти несъедобный, не то что у миссис Макнокатер.
Мысль о ней его словно ужалила.
И тут они увидели китов.
Точнее, вначале услышали.
Четыре кита, пять, а может, шесть. Семь. Киты плыли в сторону Чебига, оседлав подводные течения, описывая в воде неспешные, размашистые петли, извергая высокие струи, – спокойные, словно чувствовали брюхом, как неторопливо вращается Земля, безмятежные, словно в мире нет ничего, кроме этого синего дня, этих зеленых островов и серых берегов.
Они смотрели на китов, пока те, обогнув остров, не ушли на глубину. Мэтт все время высовывался за борт катера.
Он мог бы смотреть на них каждый день напролет.
И капитан тоже.
– Теперь их видит только Бог, – произнес капитан вполголоса, не громче, чем плеск самой робкой волны. А потом буркнул: – Надень перчатки, – и, развернув катер, направился к первой связке ловушек.
Но Мэтт не отрывал глаз от океана, в глубины которого может заглянуть только Бог.
И думал: «Вот бы и мне тоже… Увидеть то, что видит Бог».
Капитан Гард никуда не торопился. Катер шел вдоль берега, где во время отлива Мэтт играл в блинчики – играл с миссис Макнокатер. В груди снова что-то кольнуло. У каждого острова катер сбавлял ход, словно любуясь мерцающими скалами – прожилки слюды сверкали на солнце. Так что к буйку первой связки подошли только в полтретьего, вытащили ловушки и приуныли: в четырех ловушках ни одного омара, в пятой – один, в шестой – пара. Мэтт стянул омарам клешни резиновыми колечками, переложил добычу в садок. Вторая связка ловушек – ноль омаров. Третья связка – еще более-менее: в одной ловушке четыре штуки, во второй – три, и все правильного размера. Зато четвертая! В первую ловушку четвертой связки попалось пять омаров! И в остальных ловушках сидело по три-четыре штуки, и все нужного размера.
– Что ж, теперь мы знаем, где надо было ставить все ловушки, – сказал капитан Гард.
Пока Мэтт укладывал ловушки штабелями и догрызал несъедобный – ну почти несъедобный – брауни, катер приближался к Харпсвеллу.
Солнце клонилось к горизонту, и небо, как обычно осенью, стало желтоватым. Скоро закат позолотит все вокруг: скалистые берега островов, высокие сосны, облака над соснами и даже дом миссис Макнокатер; а вот и она сама – стоит на террасе, разглядывает тарахтящий катер в бинокль. Стоит и машет катеру.