Вот пришел папаша Зю… - стр. 14

Ёлкин крякнул.

– Валентин Борисович, возьмите дело под свой контроль, – ещё раз попросил он руководителя своей администрации, понимая, что ситуация неожиданно сложилась не в их пользу, и от любых неосторожных действий может стать необратимой. – И как можно скорее. Промедление смерти подобно. Будете докладывать мне о ходе работ каждый час. Крайний срок – шесть часов вечера. А я пока поеду домой отдохнуть. Квартиры-то наши, надеюсь, ещё целы?

– Куда же им деться, Борис Николаевич? – удивлённо спросил Сергей Ястребженский и осёкся на полуслове: от новой власти можно ждать всё, что угодно.

От этих мыслей у всех, находящихся в лаборатории, холодок пробежал по спине. Только Геньке Безмозглому было всё равно.

Борис Николаевич, прийдя к себе домой, застал обычно спокойную Наину Иосифовну крайне взволнованной.

– Борис, что же это такое? Я места себе не нахожу! – говорила она. – Что же теперь будет со страной? С нашими детьми и внуками? С нами, наконец?

– Если к шести часам вечера мы ещё будем здесь, то я не знаю, что будет, – махнул рукой Ёлкин.

День прошёл в томительном ожидании. Борис Николаевич не отходил от телевизора, сердце его то леденело, то обливалось кровью от происходящего на экране.

Коммунисты праздновали свою победу. Дикторы телевидения, уже тщательно выбритые и подстриженные, в строгих костюмах с галстуками, вдохновенно вещали, что вся страна, как один, с восторгом приняла победу на выборах Геннадия Андреевича Зюзюкина. От лица трудовых коллективов, творческой интеллигенции, молодёжи и студенчества нескончаемым потоком изо всех концов Российской Федерации и стран СНГ продолжают поступать в Кремль поздравительные телеграммы. Уже приняты Геннадием Андреевичем делегации оленеводов из далёкой Чукотки, рыбаков-дальневосточников и шахтёров Кузбасса. Свои поздравления прислали секретари возрожденных компартий Франции, Италии, Соединённых Штатов и Украины.

Ёлкин переключился на НТВ. Михаил Осокин сообщал, что вся балетная труппа Большого театра, находящаяся на гастролях в США, заявила о своём невозвращении в Россию, где к власти снова пришли коммунисты.

Борис Николаевич с нетерпением ждал вестей из лаборатории, куда, видимо, бдительное коммунистическое око ещё не успело заглянуть. Юнашев отзванивал ему каждый час, но вести были неутешительные: SОНЬКА капризничала и начисто отказывалась принимать какое-либо спиртное. Одним словом, дела были швах.

К шести часам вечера всё оставалось без изменений. И к девяти тоже.

В девять вечера Борис Николаевич сел смотреть программу «Время». Из неё Борис Николаевич узнал, что в воскресенье прошла инаугурация Геннадия Андреевича, после чего он официально вступил в свои права.

«Я бы тебе не инаугурацию, а пышную кремацию устроил, понимаешь», – сердито подумал Ёлкин.

После программы «Время» началась ежедневная передача «Час президента». Зюзюкин хотел быть ближе к массам.

– Граждане России! – воззвал Геннадий Андреевич. – Соотечественники! Случилось событие, которое и должно было случиться: народ, помыкавшись несколько лет с так называемыми «демократами», снова отдал нам, коммунистам, свои голоса. В уходящем веке коммунисты дважды – в 1917 и в 1941 годах – возглавляли народную борьбу за спасение и возрождение страны. Теперь нам в третий раз предстоит сражение за будущее нашей Родины, за её спасение в час национальной беды. Вопреки ожиданиям и надеждам недругов России, всем смертям назло, наша партия не только не утратила влияния, но осталась единственной партией в стране, способной на деле бороться за идеалы добра и справедливости. А великий российский народ в своей соборной полноте выстоял в священной борьбе против ненавистников матушки-России – Ёлкиных, Чумайсов, Кохов и Бесовских.