Восьмой зверь - стр. 32
– Зайди сегодня вечером. – Марта встала следом за нотариусом и прошествовала к выходу, равнодушной улыбкой реагируя на сыплющего комплиментами чиновника. Вслед за ней двигался охранник, моментально оттесняя многословного нотариуса в сторону и короткой, неслышной фразой заставляя того вовсе замереть на месте. Еще через минуту из зала вышла пара, мужчина и женщина, до того мило беседовавшие за крайним столиком у двери. Второй и третий телохранитель, хотя с виду в жизни не догадаешься.
Такими вот нехитрыми мыслями я отвлекаю разум от последней фразы Марты. В интонации няни не было и намека на возможность отказа. Представляю, что будет вечером. Лично для меня – ничего приятного, да еще и Томасу достанется, а от него рикошетом еще раз мне. Нет уж, отсижусь в гостинице, завтра в академию, а там и время контракта пролетит, и Марта успокоится.
– Ник? – окликнул меня Виктор. Видимо, он о чем-то говорил, а я в своих раздумьях все пропустил.
– Что, простите? Задумался. – Пододвинул к себе слегка остывший суп. Утром поесть так и не удалось, а потом за всеми этими разговорами, контрактами и бумагами было и вовсе не до еды.
– Твои копии документов будут храниться у меня, если ты не против. – Виктор дождался моего кивка, попытался добавить что-то еще, но в итоге махнул рукой и принялся за свою порцию позднего завтрака. – Инструктаж можно устроить и позже.
Сытый и слегка осоловевший от еды, я терпеливо дожидался остальных в «зале переговоров» четвертого этажа – так странно назывался прямоугольник помещения, что самую малость у́же и длиннее тренировочного зала. Щедрое декорирование настенных панелей, мягкие ковры на полу и грандиозного размера стол из черного дерева почти во всю длину комнаты делали зал куда меньше и теплее визуально. К углу стола были придвинуты четыре кресла, одно из которых я и занимал. Остальные три – одно на торце, два напротив меня – пустовали уже около часа с момента моего прихода. Еще порядка тридцати кресел были задвинуты к стенам. Виктор куда-то подевался, оставив меня наедине со своими мыслями.
Как бы ни гневалась няня, укоряя за недоверие, подстраховаться следовало. Забавно, но страховка эта совсем не влияет на планы отчима, если он и в самом деле собирался устранить меня до совершеннолетия. В контракте четко был указан правопреемник в случае моей гибели – няня, единственный близкий мне человек. Так что для Баргозо ничто не менялось. Само собой, не избежать тяжелого разговора с упреками, грустными покачиваниями головой и обвинениями в недоверии – приличия должны быть соблюдены. Планы по моей ликвидации Томасу придется отложить на длительное время, ради тех же приличий. Да и зачем ему торопиться? Я, как и прежде, буду вкладывать все свои средства в строительство, что отчиму очень даже выгодно. А уже через год Марта легко переживет мою гибель – наоборот, еще больше будет заботиться и любить их общего с Томасом ребенка. Так что можно смело рассчитывать на девять – двенадцать месяцев спокойной жизни, если удастся прожить следующие десять дней, конечно. А там посмотрим.
Звук открывающейся двери прервал мои размышления. В кабинет вошли Виктор, Джейн и еще одна девушка – видимо, та самая служанка, что будет вести записи за Джейн на занятиях. Девушка походила на свою госпожу, как бывают похожи две давние подруги. Одинаковые движения, прически, цвет волос, даже взгляд. Издали их можно было принять за сестер, но вблизи были очевидны различия – пухлые губы, другой нос, разлет глаз. Лицо Джейн отличалось аристократичной худобой, по сравнению с которым овал лица служанки казался простовато-деревенским, но весьма милым, на мой взгляд. Девушка стрельнула глазками, заметила мой интерес и смущенно улыбнулась. Однако стоило Джейн взглянуть на подругу – та вновь вернула на лицо скучающе-равнодушный вид, отзеркалив выражение лица госпожи.