Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник) - стр. 58
– Потому что не считаете.
– Откуда вам это знать?
– Так вот, – неторопливо стала объяснять Рут, – это непросто, но сводится к тому, что вы на самом деле не тот тип, каким притворялись. Понимаете, не циничный, грубый частный детектив, роль которого разыгрывали. Вы совсем не такой.
– Поскольку это похоже на комплимент, спасибо.
– Пожалуйста. Теперь мне нужно бежать. С вашего разрешения.
Мюррей взял ее за плечо и почувствовал, как она сжалась.
– Послушайте, – серьезно заговорил он, – беда ваша в том, что вы постоянно находитесь в напряжении, а это совершенно бессмысленно. Арнольда не судили и не признали виновным; он не в заключении; вам не нужно ему писать письмо или печь пирог с напильником внутри. Я совершенно серьезно. Нет никакой причины, мешающей нам пойти куда-нибудь поужинать, а потом…
Она яростно высвободила плечо и стала нащупывать ручку дверцы. Мюррей с удивлением смотрел на неистовые попытки ее открыть.
– Господи! – произнес он. – Что все это значит? Я не собираюсь принудить вас делать что-то такое, чего вам не хочется. Вам достаточно сказать «нет».
Он протянул руку и распахнул дверцу. Рут вылезла из машины и посмотрела на него с тротуара.
– В таком случае, – сказала она, – нет!
Глава 11
Метод «Брат Фрэнк» был в агентстве давно и хорошо известен. На другое утро Мюррей не стал бриться и, ощущая зуд на щеках, вошел в кабинет, а через несколько минут прибыл Бруно со старым чемоданом и недельной давности номером чикагской «Трибюн», купленным в киоске на Таймс-сквер. Никто из них не сказал ни слова о телефонном разговоре накануне, и в поведении Бруно ничего не говорило о том, что он придает ему значение. Мюррея это не удивило. Он знал, что любое раскрытие карт Коллинзу будет откладываться до тех пор, как будут выданы рождественские премии.
Письма и открытки Бруно с кони-айлендским штемпелем прибыли с первой доставкой, и миссис Нэпп уже выложила их на стол. На то, чтобы, измазав маркировку тушью, скрыть даты, стереть адрес, переадресовать их несуществующему «М. Шрейду» на ложный адрес в Чикаго, устелить чемодан страницами «Трибюн» и перетряхнуть несколько предметов одежды, чтобы уничтожить все следы заботливых рук Люси Манфреди, понадобилось от силы десять минут.
Лу Штраус вошел, когда все это проделывалось, и удобно сел на угол стола.
– Приятно видеть, – сказал он, – как босс работает вместе с рабами. Это я называю демократией в действии. Кто жертва надувательства?
– Шрейд, – ответил Мюррей. – Помнишь эту фамилию?
– Не нужно иронизировать, я приехал поговорить об этом. Слушай, у тебя есть бутылка, чтобы положить в чемодан? Кто из твоих знакомых хоть раз ехал поездом из Чикаго без пинты виски?
– Об этом побеспокоюсь я сам, – ответил Мюррей. – Как дела с досье Миллера и Шрейда? Раздобыл их?
– Нет, но давай объясню. – Штраус опустил руку и задумчиво почесал лодыжку. – Творится что-то странное, Мюррей. Знаешь, как этот человек в архиве всегда сотрудничал? А теперь вдруг стал очень осторожен. Я четыре раза обращался к нему, а он: «Не знаю, увижусь с тобой попозже, ничего не выходит». Потом вчера утром звонит мне домой, приглашает поужинать в китайскую харчевню, и мы сделаем дело. Я встречаюсь с ним, мы садимся за стол, и через минуту я вижу за соседним столом шпика.