Восьмой цвет радуги. Часть 1. Путь - стр. 13
– Все изменилось, когда я ему сказала, что жду ребенка.
– Что?! – Жалость на лице Криспина сменилась удивлением. Дьюри горько усмехнулась.
– Ты прав. Агуане не должны рожать детей от людей. Так гласят наши законы. А я нарушила их. Нарушила все до одного.
– Что сделал Валь, когда узнал, что ты ждешь от него ребенка?
– Он сказал, что у него уже есть жена. И сын. Что я не нужна ему. И ребенок мой не нужен. Он хотел, чтобы я избавилась от него.
– Мне жаль…
– Это не все. Когда мой отец узнал, что я жду ребенка от человека, он прогнал меня. В один момент я лишилась всего: своей семьи и мужчины, которого любила. Но я все еще надеялась, что он одумается и вернется ко мне, когда увидит нашего сына.
Продолжая смотреть на горы, Дьюри сжала руки в кулаки.
– Я родила ребенка в начале лета и долго просила Валя о встрече. Наконец, он согласился.
Руки женщины были так сильно сжаты, что костяшки побелели от напряжения.
– Мы встретились в горах. – Она качнула головой, подбородком указывая на горы. – Но он пришел не один. С ним был его сын, Оспак. Я развернула пеленки, чтобы Валь мог увидеть нашего сына. Это был такой красивый мальчик… А он… Он схватил ребенка за ноги и бросил вниз, в ущелье…
Криспин потрясенно молчал. Из глаз Дьюри потекли слезы.
– Я не успела спасти моего мальчика… Я не ожидала, что Валь так поступит…
Несколько минут они сидели молча. Дьюри беззвучно плакала. Наконец, она вытерла слезы, и произнесла:
– Я отмстила ему! Я убила его так же, как он убил нашего сына! Столкнула его с горы!
– А Оспак? При чем тут он?
– Он видел, как Валь убивает его брата, но ничего не предпринял, не помешал ему!
Криспин пожал плечами:
– Но ведь он был очень мал. Сам еще ребенок…
– Ты оправдываешь его?
– Я просто пытаюсь рассуждать здраво.
– Он такой же, как его отец! Он плоть от плоти его! Он должен умереть!
Спокойствие агуане сменилось ненавистью. Её глаза сверкали. Руки то разжимались, то снова сжимались в кулаки.
– Я убью их всех! И мужчин, и женщин! Я сотру его род с лица земли! Не останется никого, в ком течет кровь Валя!
Криспин перебил ее:
– Ты думаешь, тебе станет легче, когда ты их всех убьешь? Ты сможешь вернуться к своей семье?
– Нет. Это исключено.
– Тогда что же? Ты забудешь о своем сыне?
– Нет!
– Тогда зачем все это?
– Затем, что я их ненавижу! Они не должны жить так, как будто ничего не случилось! Они должны страдать, как все эти годы страдаю я!
Голубые глаза Дьюри сверкали, и это был странный, безумный блеск.
– Ты думаешь, почему я все еще не убила Оспака? Конечно, не потому, что не могла. Я хотела, чтобы он страдал. И чтобы вся его семья страдала вместе с ним! Я сделаю так, что ужас воцарится в их доме! Они будут бояться даже нос из дома высунуть! Их скот падет, поля покроются сорной травой! Как только я покончу с ним, я займусь его женой, а потом и дочерью. Я убью их всех. Всех до одного!
В глазах Криспина больше не было жалости. Только тоска и боль. Он, как и Дьюри, смотрел на белоснежные вершины гор и… молчал. Он настолько погрузился в свои мысли, что вздрогнул, когда услышал крик:
– Эйнар! Наконец-то, я нашел тебя! Что ты здесь делаешь?
Лицо Дьюри исказилось от ненависти. Она набросила на голову капюшон плаща и вдруг… исчезла. Криспин обернулся. Сопя, как овцебык к нему быстрым шагом подходил Оспак.