Восхождение язычника – 4 - стр. 9
Девчонка вздрогнула от слов Накама и испуганно переводила взгляд с него на меня. А когда я протянул ей нож, она несмело его взяла, отпустив ткань своей одежды и оголяя свои маленькие, еще детские и до конца не сформировавшиеся груди.
Сначала она держала нож в руках как ядовитую змею, готовая его откинуть. В ее маленьких ручках он смотрелся будто настоящий меч. Слезы у нее мгновенно высохли, она поудобней перехватила рукоять ножа и кинулась с криком на Юрага.
– А-а-а-а, – кричала она, нанося ему в грудь удар за ударом с какой-то звериной жесткостью. Она мстила за боль, обиду и смерть своего родича.
Она успела нанести одиннадцать ударов, прежде чем я своим даром почувствовал смерть Юрага.
Он умер, а она с неистовством продолжала его бить, вся перемазавшись в его крови.
Удары девчонки становились все медленней и медленней, пока она не откинулась в каком-то ужасе от мертвого Юрага, ее тело все задрожало, и, сжавшись в комочек, она разрыдалась.
– Юрага в море выкинуть, Накам, проследи за девчонкой, умыть, накормить и напоить, как успокоится, меня позовешь, – отдал я распоряжение и устало вернулся на свое место.
– Зачем? – рядом со мной уместился Дален, который не смотрел в мою сторону. Спустя минуту и Гостивит присел рядом.
– Зачем я дал ей его убить?
– Да, он же был свой, я его знал, – тяжело произнес Дален.
– Если бы он такое в бою сотворил, я бы и слова ему не сказал. Ведь он все это спланировал, надеялся, его никто не поймает. Старик рыбу приносил нам, да, мы ее покупали, но все же мы ее ели. Я слово ему дал, а он его нарушил. Да и, видимо, из ситуации с Обром урока не получил. Посчитал, что вправе наперекор мне идти и свои дела за моей спиной творить, неужто ты не понимаешь?
– Понимаю, Яромир, понимаю. Только так паскудно от этого, сначала Обр, теперь Юраг, – с горечью произнес Дален.
– Мне тоже невесело, да и мало приятного в этом, с другой стороны, хорошо, что сейчас их паскудные натуры вскрылись, а не потом. Ведь могли получить и удар ножом в спину, – задумчиво протянул я.
– Не свои они, чужие были, – веско произнес до этого молчавший Гостивит.
– Все верно, друже, все верно, – тихо проговорил я.
Через пару часов уже в темноте явился Накам и позвал девчонку, которая тихонько сидела возле костра в одиночестве.
Девчонку завали Барта, и ей было всего тринадцать зим, старик приходился ей дедом, и других родичей она не знала. Вот такая незамысловатая история выяснилась в ходе нашего с ней разговора. Оставаться здесь одной ей было опасно, и я смог ее убедить отправиться с нами, и что она получит кров, и никто ее теперь уж точно не обидит.
Утром Накам вместе с ней сходил до ее дома, чтобы похоронить деда и забрать какие-то вещи.
Они и правда вернулись с вещами, только Накам припер еще небольшую бочку, частично заполненную рыбой вперемешку с янтарем.
Вчера старик, получив от меня соль, заготовил рыбы, и делал он это вместе с янтарем, так как вкус такой рыбы получался изумительным, со слов Барты.
Пусть будет, рыбу мы съедим, а янтарь останется самой Барте, станет ее приданым, мало ли.
С песчаной косы мы отправились в Волин, только по пути пришлось зайти в Устку, чтобы передать Барту прадеду, и не таскать ее с собой туда-сюда.
По пути в Волин Говша посоветовал янтарь продавать в разных местах, часть в Волине, часть в Новгороде, а часть можно и в Хедебю