Восхождение Рэнсом-сити - стр. 39
Я часто упоминаю Стволов и Линию. Возможно, в грядущем веке вы уже о них забудете. Что ж, я оптимист. Рэнсом-сити будет от них свободен, если я смогу на это повлиять. Мы возведем новый город, где ничто не будет напоминать о прошлом.
Я мог бы рассказать вам, что знаю о Локомотивах Линии и их ледяной алчности и легионах людей и машин, что им прислуживают. Я знаю не слишком много, но больше, чем основное население. Я мог бы рассказать вам кое-что о Стволах. У них не так много людей, как у Линии, но их избранные – агенты – больше чем просто люди. Такие, как Бох Кровавый Гром, Джим Дарк, Франт Фэншоу и другие колоритные леди и джентльмены из баллад, сказаний и сводок охранников порядка. В свое время я встретил таких немало в Уайт-Роке и Джаспере, и большая часть того, что вы о них слышали, правда. Они сильны, как медведи, и проворны, как змеи. Убить их можно, но чертовски непросто.
В детстве я много раз слышал, что Локомотивы и демоны Стволов бессмертны. Хотя в сражении их тела из дерева и металла могут разлететься вдребезги, дух их неизбежно вернется после непродолжительного отдыха, через одно-два человеческих поколения, словно семейное безумие. Ничто не могло их убить. Если это было правдой, это означало, что войне не будет конца. Лучше было об этом не думать.
В общем, когда мы добрались до Гарланда, там ходили от дома к дому линейные, стуча в двери – они производили допрос, – а когда заканчивали с очередным домом, обматывали его черной лентой и колючей проволокой, и после никто не подходил к нему, словно он исчез. Линейные допросили и нас, и мы разыграли привычный спектакль о хозяевах и слугах и не стали там ночевать.
Когда мы добрались до Нью-Бойлана, городок уже исчез – здания сровняли с землей линейные снаряды, а жителей эвакуировали бог знает куда, – и все потому, что, как нам сказали, в городе скрывались агенты Стволов. А в Сандалвуде, так близко от Нью-Бойлана, что видно, как там трубы дымят, ко мне подошел человек – я как раз готовил Аппарат – и сказал:
– Я знаю, кто вы.
– Надеюсь, что знаете – я же развесил плакаты по всему городу, – ответил я.
Нервный худощавый мужчина не улыбнулся и не пожал протянутую руку, лишь поправил очки и потеребил галстук.
– Мой зять видел вас в Кенауке и написал мне, – сообщил он.
– Я уже запамятовал, что было в Кенауке, – усмехнулся я. – Не передадите молоток?
– Сам я из Бойлана. Был из Бойлана. У меня была там лавка.
– Мне жаль. Правда, очень вам сочувствую. И как вашему шурину мое представление?
– Зятю.
– Прошу прощения.
– Он сказал, что вы говорили, будто у вас есть машина, которая может окончить войну. Нам не пришлось бы… Он сказал, что вы можете. Что это тайное оружие, о котором вы узнали у Племени. Что если вы… То есть… Силы, вы знаете, о чем я… вы бы смогли их… ну, вы понимаете.
– Нет, – резко сказал я.
Мужчина снял очки и уставился на свои ботинки. Я боялся, что он набросится на меня или расплачется, и не знал, что было бы хуже. К счастью, мисс Харпер наблюдала за нашим разговором, пока полировала Аппарат. Она подошла к нам, дотронулась до руки мужчины и спросила, что продавалось в его лавке, и скоро бедняга заговорил об этом, к моему великому облегчению. Когда у меня спрашивали о политике, обычно я отвечал, что являюсь сторонником свободной торговли или что простому человеку стоит дать шанс, а если мне казалось, что это может кого-то оскорбить, то я отвечал, что верю в свет.