Восхождение нелюдя - стр. 5
Он обзавёлся несколькими большими флягами для воды, сигаретами и бинтами. Всё это он использовал на полях сражений: умирающие бойцы часто просили сигарету, а не воду. А троим однажды Бенир перетянул раны своей изорванной одеждой. Те парни сумели покинуть поле боя до появления падальщиков. Вероятно, и по сей день здравствуют.
Бенир, окинув взглядом бескрайнее поле, покрытое редкими цветами и островками слабой травы, сел на уступе и вынул кусок хлеба с сыром и принялся за еду. Он останется здесь. Рядом растёт огромное старое дерево, в ветвях которого можно остаться на ночь. Падальщики не способны подниматься на высоту более десяти метров.
Где-то на горизонте уже поднимались тучи пыли, делая уходящее светило алым. Скоро разразиться ещё один бой. Нужно подготовиться и ждать финала.
Каждый раз, глядя как люди убивают друг друга, мальчик пытался понять смысл этих сражений. Никто ведь по-настоящему не выигрывал. Обе стороны несли колоссальные потери. Командиры обеих армий, оставив на поле тысячи, а то и сотни тысяч своих солдат, в какой-то момент просто, разворачивали свои полка и уходили. Они не пытались перед боем договориться, не пытались остановить его или, просто, не явиться. Шли. Убивали. И уходили.
Бессмысленная битва казалась мальчику неправильной, сюрреалистичной, неоправданной, жестокой. Так и родители его погибли. Вот в такой войне. И у этих вояк тоже, небось, дома ждут их жёны, дети.
Два народа без конца воюют, оставляя на полях сотни тысяч умирающих своих сограждан. И никогда не пытался вмешаться некий третий народ, чтобы остановить это. И есть ли другие народы в этом мире? Каков он этот мир, если здесь постоянно воюют, отдавая тяжело раненных и тела мёртвых на растерзание ужасным тварям?
Бенир отвлёкся от размышлений, услышав у ног знакомый скрежет и шуршание. Падальщик!
Мальчик застыл с поднятой рукой у рта. Кусок хлеба и сыр зависли в воздухе. А у ноги выворачивалась земля, выпуская наружу ещё пока очень тонкую, едва заметную чёрную полоску. Маленький. Очень маленький падальщик выбрался и тоже замер, разглядывая сотнями микроскопических ярко-зелёных точек-глазок человека. Чёрная полоска. Просто прямоугольник не более двух сантиметров в длину и полутора сантиметрах в ширину. Вот и весь смертельно опасный падальщик. Детёныш пока ещё.
Хищник приподнял переднюю часть своего тельца, продолжая с любопытством рассматривать гору мяса перед ним.
– А хлеб будешь? – сглотнув от страха, прошептал мальчик. – Я ещё жить хочу. Давай, я тебе дам хлеба, а ты не тронешь меня? А?
Детёныши в стократ опаснее взрослых особей. Тех можно увидеть и убежать, а вот от их потомства не удрать – прыгают высоко, стремительно, их почти не видно на фоне тёмной земли, особенно ночью.
Бенир медленно стал опускать руку с хлебом к чёрному, качающемуся кусочку тряпочки, на которую так похожа эта тварь.
– Хлеб. Это хлеб. А сверху сыр. Вот, попробуй, – продолжал Бенир.
По его спине лился холодный пот, сердце от ужаса почти перестало биться, но рука продолжала опускаться к земле, к плоской морде крошечной твари. Бенир знал, что бежать бесполезно. Чтобы убежать, должна быть дистанция не меньше трёх метров. Тогда ещё есть хоть какой-то шанс на спасение.
Хлеб упал на землю прямо перед мордой твари, которой отпрянула, но через пару секунд набросилась на обед мальчика. Падальщик накрыл головой еду, и та стала распадаться на частицы, едва ли не в пыль. И пыль втягивалась в острые края прямоугольника твари.