Ворожей Горин – Фолиант Силы - стр. 9
– Вызывали, Виктор Геннадьевич? – в кабинет начальника Вилкина лишь голову просунула, надеясь на короткое замечание или легкий втык. Не тут-то было.
– А, это вы? – Сапогов коротко взглянул на торчащую в дверном проеме голову. – Да, вызывал. Заходите, садитесь.
Вилкина прошла и присела на «стульчик» – так в их отделе называлось до безобразия неудобное кресло, которое Сапогов поставил напротив себя специально для того, чтобы получающий от него втык подчиненный чувствовал себя максимально дискомфортно. От этого «стульчика», для чего-то привинченного к полу, было одинаково далеко как до всех стен, так и до выхода из кабинета. Человек сидел, словно прыщ на кончике начальственного носа, и не мог никуда деться от его испепеляющего взгляда. Теоретически восседавший на «стульчике» подчиненный должен был чувствовать себя одиноко и униженно – что-то вроде наказания «углом» в детстве, только для взрослых. Бывалые «залетчики» к Сапогу на «стульчик» приходили с каким-нибудь делом или с целым ворохом документов в руках – ими хотя бы прикрыться можно было и пальцы рук чем-то занять. Вилкина же сейчас скромно прикрылась своим дамским рюкзачком. Волноваться она не планировала. Все хреновое, что могло с ней произойти в плане карьеры, уже произошло. Ниже помощника следователя упасть уже не получится.
– Вот, ознакомьтесь, Екатерина Алексеевна, – Сапогов через стол протянул девушке какое-то дело. – Думаю, вы уже набрали форму и готовы к настоящей работе.
«Можно подумать, я до этого в тамагочи сутками играла», – фыркнула про себя Вилкина, но вслух ничего не произнесла, молча взяв из рук начальника плотную папочку. Для этого Катерине пришлось подняться и сделать шаг к столу начальника. Вернувшись на исходную позицию и пробежав дело глазами, Вилкина дала свою оценку:
– Ну, пока смахивает на внутренние корпоративные разборки. И это даже не наш район. Зачем вы мне показываете это дело? Я что, реабилитирована?
Сапогов на провокацию не поддался, ответив вопросом на вопрос:
– С фамилиями потерпевших ознакомились?
– Да, – кивнула Вилкина, – и не думаю, что знакома с этими персонажами.
– Все верно, Катерина Алексеевна, – кивнул Сапогов, – вы и не должны были видеть эти фамилии раньше. Таким было мое распоряжение в архиве.
– Не поняла сейчас… – вскинула бровь Катерина. – Так я наказана или нет?
– То дело, Екатерина… – Вилкина нахмурилась, приготовившись услышать от начальника что-нибудь колкое или едкое, но Сапогов ее удивил, начав свою речь с другой стороны. – Я полагал, вы полезете в то дело о маньяке с головой, чем вновь навлечете на себя и, чего греха таить, на меня гнев вышестоящего начальства. Особенно страшно за вас было после смерти вашего подчиненного.
Сапогов никогда не церемонился и рубил правду-матку наотмашь, считая, что любой его сотрудник должен обладать устойчивой психикой. Если озвучиваемая правда кому-то колет глаза, считал он, если она выбивает из колеи и вызывает помутнение рассудка, то такому работнику в его отделе не место.
– И вы решили, что я ослушаюсь вас дважды? – поджав губы, продолжила за начальника Катерина.
– Да, признаться, так я и думал. Дурь из таких, как вы, Катерина, к несчастью, выбивается крайне неохотно. Но, видимо, ранение вас несколько охладило, чему я лично рад безмерно. Думается, мне удастся все же воспитать из вас профессионала.